ДОМ ТЕМНЫХ БАБОЧЕК

- Сеньорита, именем закона и во имя святой Феличе я, Карлос Кастальенте, призываю Вас правдиво отвечать на вопросы следствия и не утаивать деталей. Помните, что в присутствии епископа Мартина Вы не можете лгать, ибо любая ложь есть грех и зачтется Вам на Последнем Пределе. Как верный сын Церкви нашей, я верю в это, - как главный следователь, считаю своим долгом напомнить, что помимо горней кары Вас ждет проверка посредством независимого допроса приближенных к Вам людей. Любая ложь или утайка информации будет расценена как отягчающее вину обстоятельство. Полагаю, я четко выразился.

Следователь, невысокий молодой человек неприметной внешности, оперся ладонями о стол и даже слегка приподнялся на своем стуле, стараясь произвести более грозное впечатление. Впрочем, усилия его были тщетны – попросившая вина девушка на противоположном краю только поднесла бокал к губам и слегка прищурилась. Карлос Кастальенте незаметно сглотнул. Когда его назначили старшим следователем, он был счастлив и горел желанием допросить как можно больше лиц, причастных к недавним событиям, - теперь же, после почти месяца бессмысленного топтания на месте и упорных попыток составить описание основной криминальной проблемы королевства, он чувствовал себя в ловушке.

Девушка, почти развалившаяся в кресле напротив, была весьма примечательна – странно, что никто не мог описать ее детально. Почти белые волосы, светло-голубые глаза, высокие скулы и большая родинка рядом с правым ухом. Такие приметы сложно не заметить – что же, выходит, прежние подследственные врали, покрывая своего главаря? Карлос нахмурился – что-то не давало ему покоя. Когда сеньориту ввели в комнату, у нее разве были не зеленые глаза? И волосы вроде были темнее, насыщеннее…

- Благословляю, - прогудел епископ из своего угла, и, следуя этому знаку, клирик-писец приготовил перья и бумагу. Допрос официально был высочайше разрешен. Молодой следователь стряхнул задумчивое оцепенение и взялся за давно составляемое досье.

- Ваше имя?

- Леара.

Голос тихий – боится? Желает помешать? С них, криминальных личностей, станется.

- Фамилия?

- Никогда ее не знала.

- Вы издеваетесь?

- Констатирую факт, - еще один глоток из бокала. Эта девушка достойна лучшего вина, чем это, и привыкла она пить лучшее, но постоялый двор, где ее поймали, не был королевской залой.

- Титул? – Карлос отбросил неуместную мысль и постарался вернуться к давно заученным записям. – Место рождения?

Леара слегка склонила голову к правому плечу и лениво взмахнула бокалом.

- Ее Высочество наследница трактира в северном предместье острова Искры.

Сеньор старший следователь удивленно поднял глаза и скептически глянул на длинные ухоженные ногти подследственной и золотистые узоры на ее рубашке.

- Сеньорита, я же ясно дал понять, что уловки и попытки уйти от ответа…

Глаза разбойницы полыхнули злостью и мгновенно показались карими. Правда, уже через мгновение их цвет вернулся к обычному голубому, однако теперь Карлос был уверен, что все те, кого он допрашивал ранее, не зря не могли описать ту, что ими руководила.

- Сударь, - голос девушки был тих и даже почти равнодушен, - Вы обвиняете меня во всевозможных преступлениях и не хотите поверить, что я могу не иметь знатного происхождения? Вы либо не считаете нынешний высший свет достойным доверия, либо глупы.

Кастальенте внезапно подумал, что, будь атмосфера в этой комнате хоть немногим теплее, Леара бы рассмеялась. Нет, какая чушь. Эта девушка опасна, она не один год мастерски уходила от погони и пряталась так искусно, что ее не могли найти ни лучшие сыщики Сан-Феличе, ни даже целые отряды с поисковыми собаками. Она всегда была на два шага впереди. То, что она не из дворянской семьи, определенно добавляло ей фавора среди бандитов, а это в свою очередь объясняет ее неуловимость.

Карлос кашлянул.

- Судя по показаниям сеньора Гонсало Бонито, Вас не раз пропускали во дворец при предъявлении бумаг, подтверждающих Ваш высокий статус.

Леара пожала плечами и прищурилась.

- Я такового не знаю.

- Сеньор Сумрак, - молодой человек позволил себе немного скривиться и почти выплюнул кличку разбойника, допрошенного не далее как вчера. Этот Сумрак доставил немало хлопот, но, в конечном счете, приложенные усилия себя оправдывают.

- А, этот, - весело ухмыльнулась девушка и снова взмахнула бокалом. – Любопытный кадр – ума ноль, нога одна, извилины две, верности пятьдесят процентов, оставшееся место занимает пиво.

Карлос краем глаза заметил нерешительно замершего писца, в поисках поддержки глядящего на епископа. Оскорблять недавних соратников у осужденных есть полное право, но записывать это… кто знает, где здесь правда?..

- Признаете ли Вы факт подделывания бумаг государственной важности?

- Нет, я к этому непричастна.

- Кто стоит за этим?

- Не имею ни малейшего желания это даже узнавать.

Они все бахвалятся первые пару часов, потом и она станет поспокойнее и посговорчивее. Сейчас девушка сидит расслабленно и даже вальяжно – закинув ногу на ногу и поигрывая проклятым бокалом, - но буквально через полсотни вопросов ее желание глумиться над ними иссякнет, сменившись желанием поскорее закончить с допросом. Кастальенте постарался скрыть довольную улыбку – все было просчитываемо и по-прежнему под его властью.

- Изложите свою версию происходившего во время погромов на площади Двенадцати Торговцев.

Взгляд Леары стал чуть более цепким – и, пожалуй, если бы в обязанности следователя не входило следить за поведением допрашиваемых, Карлос отвел бы глаза.

- Площадь Двенадцати Торговцев стала площадью Пяти с Третью Торговцев, вот и все.

- И все же следствию важны детали.

Девушка фыркнула.

- Вы такой настойчивый, юноша. Мы собрались в тупике напротив купален на улице Поросенка, перебрались через стену и вышли на площадь. Если следствию интересно, то на мне была черная рубашка с длинными рукавами и темно-синие штаны, позаимствованные у одной маркизы, в дом которой нас пропустила ее мстительная кухарка…

- Сеньорита… - предупреждающе поднял руку Карлос. Леара явно наслаждалась представлением.

- Ах да. Было около восьми вечера, на небе загорались первые звезды, а люди наверняка варили глинтвейн в своих уютных домиках… Нас было три группы примерно по десять человек, все были вооружены и очень хотели себе по новым ботинкам и по бочке пива. А торговцы, закрывавшие свои лавки и звенящие на милю своей прибылью, очень действовали на нервы. Так случайно вышло, что я срезала кошелек у какого-то припозднившегося покупателя и решила, что этих денег мне на новый нож не хватит, а мои друзья пришли примерно к тому же выводу. Мы ушли так же тихо, как и пришли – то, что шесть лавок оказались совершенно разгромлены – наверное, страшное совпадение…

Девушка картинно захлопала ресницами и благосклонно улыбнулась. Карлос Кастальенте тяжело вздохнул – на вопрос о погромах все они давали примерно один и тот же ответ. Деталей и зацепок не было. Они просто налетели и все разнесли в щепки. Их не заботило, что потерявшие прибыль торговцы не будут платить налоги еще несколько месяцев, а это сильно ударит по экономике королевства…

- Сеньорита Леара, Вы обвиняетесь в участии во множественных грабежах, убийствах и подлогах. Ваше нежелание помочь следствию тоже может считаться обстоятельством, влияющим на ваше наказание. Король лично приказал провести допрос и доставить Вас в темницы Королевского острова.

- Простите, сеньор, Вы не подскажете, сколько сейчас времени? – ставшие серыми глаза сеньориты в упор глядели на съежившегося клирика. Дождавшись кивка епископа, тот немного нервно поднялся с места и направился к окну – из любой точки города Танцующих островов можно было увидеть дворцовые часы. Те послушно показывали две минуты седьмого. – Впрочем, можете не утруждать себя, - хмыкнула девушка, слегка повернув голову в сторону двери.

За которой слышались шаги и неясные шорохи. Карлос возмущенно отложил досье и, одарив Леару наливающимся злостью взглядом, встал. Как оказалось, вовремя – за порог шагнул высокий мужчина в золотистом костюме с алой отделкой. Крылатые… Стражи Сан-Феличе, стражи воздуха. Элитная королевская гвардия, созданная для защиты от нападений вероломных феранцев.

- Господин, кто дал Вам?.. – проблеял следователь, пятясь обратно к столу. Епископ тяжело поднялся.

- Хайме Монтеро! – трубный голос, ранее гудевший что-то про долг следствия и невозмутимость, разорвал воцарившуюся неловкую паузу. – Сколько лет!

- Сеньор Мартин, - названный Хайме учтиво склонил голову и тут же повернулся к нахмурившейся девушке в кресле. – Графиня, мне кажется, Вы оказались не в то время не в том месте. Исправьте меня, если я неправ.

Леара почти величественно поднялась, при свете свечей блеснул широкий пояс. На мгновение Карлосу показалось, что она сейчас даст Крылатому пощечину, но тот лишь поцеловал ей руку.

- Благодарю за знатное развлечение, господин Карлос Кастальенте, - уже на пороге обернулась девушка и неожиданно послала ему воздушный поцелуй. – Когда найдете настоящую зачинщицу погромов, дайте знать в особняк графа Монтеро, - я перестану бояться выходить за ворота, чтобы меня снова не спутали.

Возможно, если бы судорожно втягивающий в легкие воздух Карлос стал свидетелем того, что случилось в коридоре, ему стало бы немного легче – сеньорита Леара и впрямь размахнулась для удара. Девушка явно собиралась разразиться гневной тирадой, но Крылатый ей такой возможности не дал.

Поцелуй вышел несуразным и каким-то даже скомканным – так целуют, чтобы заставить замолчать, а вовсе не ради того, чтобы показать, как беспокоились об исчезновении невесты. Леара еще несколько секунд с бездумным замедлением беспомощно стучала ладонью по груди графа, а потом успокоилась.

- Твоя светлость могла бы и не ждать до семи.

И этой разбойнице – двадцать три года? Этой обиженно надувшей губы девочке? Хайме с нежностью вздохнул и притянул к себе ту, кому еще в детстве помогал красть бусы и печенье. Тогда никому дела не было, что он наследник состояния – он был волен желать стать королевским гвардейцем или бездомным путешественником, мог заниматься астрономией и писать стихи. Ему не запрещали даже общаться с этой дикаркой, так ловко лазавшей по крышам и так бессовестно лгавшей на каждом шагу.

- А как же эффектность появления? – хмыкнул граф, увлекая девушку к выходу с постоялого двора. Леара остановилась у самой лестницы и доверчиво протянула руки – так дети просят поднять их повыше и влюбленные женщины выражают свою нежность, - а Монтеро с шутливой усталостью покачал головой. – Женщина, за какие грехи ты на меня свалилась?

- Хайме! – возмущенно воскликнула грозная сеньорита, опуская руки. Эта сценка детского негодования повторялась до смешного редко, поэтому граф не выдержал и расхохотался – так уморительно и мило выглядела хмурящаяся разбойница.

- Ты ударишься о потолок, Ле.

- Ты же Крылатый, - с улыбкой полушепотом возопила девушка, - так придумай что-нибудь, чтобы твоя невеста не зависела от земных препятствий!

Внизу грохнули тяжелые сапоги и раздались немного приглушенные команды. Монтеро обернулся, из его глаз мигом исчез весь смех – по лестнице быстро поднимался мужчина в такой же золотистой форме.

- В чем дело, сержант? – пришлось приложить определенные усилия, чтобы Леара не услышала в его голосе напряжения. Сделать это вряд ли удалось – жизнь с разбойниками быстро учит улавливать нюансы и привкус опасности в воздухе, - но девушка даже бровью не повела.

- Капитан, вернулся лиромах, отправленный в Феранну. – Муцио Рокка просто так беспокоить капитана не станет – значит, все же что-то серьезное. Если бы феранцы обнаружили разведчиков, в живых бы их не оставили, а будь все в порядке – докладывали бы не графу Монтеро, а министру обороны. – Марко говорит, отлучался лишь на пару минут за маслом для крыла, а Ларс вернулся уже через сутки. В итоге у нас почти неисправен механизм одного из лиромахов и утеряна схема их управления.

- А карта перевала? – скрывать обеспокоенность нет смысла. Леаре хоть и нет дела до политики, но война в ее планы явно не входит, она поймет.

- Ее явно смотрели, но оставили. Карта та же и не исправлена.

- Скопировали, - тихо произнесла из-за плеча Ле и неожиданно сжала руку жениха. Кому сказать – бесстрашная, безрассудная девица проявила хоть какую-нибудь заинтересованность в военном деле. – Сеньор Муцио, Вашим людям можно доверять?

- Как мне, - хмыкнул граф, кладя вторую руку поверх руки невесты, которую та мгновением раньше положила ему на плечо.

Девушка фыркнула.

- Мне сказать что-нибудь про то, что ты обещал появиться сегодня до того, как Ричмонд пришлет своего следователя, а не после?

Нежности и милые перепалки следовало оставить на потом, но оторваться от мыслей об этой чертовке не представлялось возможным…

- Сержант, отправьте ребят ко мне, я их допрошу чуть позже, - Хайме все же пересилил себя, - снарядите троих на перевал для подкрепления дозора. Можете доложить министру?

- Да, капитан.

- Отлично. А пока проводите сеньориту Леару в мой особняк.

- Я не уйду, - отрезала сеньорита и для полноты эффекта даже притопнула ножкой. – Ты вечно прячешь меня, стоит начаться хоть чему-то интересному.

- Сержант, дайте нам минутку.

Тактическое отступление за угол и яростная битва взглядов оказались лишь бессмысленной тратой времени – переупрямить упрямицу было решительно невыполнимым заданием.

- Ты обещал провести меня в Дом Темных Бабочек, а сам прячешь от любой опасности, - обвиняющим шепотом пробурчала девушка и уж совершенно неожиданно прижалась щекой к груди жениха. Святая Феличе, да кто ж ее разберет?..

Они простояли бы так еще долго, забыв и о возможном нападении, и о ждущем сержанте, если бы не отворившаяся дверь комнатки, в которой проходил допрос. Давешний следователь, все еще выглядевший обескураженным, нес свою тяжеленную папку и пытался одной рукой пригладить растрепавшиеся волосы. Неуверенно глянув на Леару, он перевел растерянный взгляд на графа в одежде Крылатых и, мотнув головой, метнулся к лестнице. Было непонятно, сбил он сержанта Рокка с ног или нет, но тому явно не понравилась спешка убегающего чиновника.

- Муцио, поедете с нами выслушивать разведчиков еще разок? – улыбнулся Хайме, даже не пытаясь отстранить невесту. Оттолкнуть девочку значило хотя бы на вечер обидеть ее, а обижать ребенка, которому с детства втолковывали, что у нее есть права на все в мире, было как-то неправильно.

- Капитан, этот человек, - Крылатый глядел не менее растерянно, - он разве не из канцелярии лорда Верховного Дознавателя?

- Полагаю, что да, друг мой, - Монтеро все еще улыбался, и это должно было действовать успокаивающе. – Так Вы едете?

- О да, капитан, - расцвел сержант. – Я этих поганцев еще и на плацу погоняю, чтобы больше не считали ворон на чужбине.

Леара фыркнула и, по-прежнему не отпуская руки Хайме, похлопала вояку по плечу.

- Считать Лис еще рано, сеньор, так что пусть уж лучше считают Ворон, от них угроза посерьезнее да герб повнушительнее.

- Миледи верно говорит, - послушно ответил Муцио и потянулся было отдать честь, но, похоже, вспомнил, что перед ним всего лишь подобранная графом девчонка. Граф усмехнулся. Днем она будущая донья Монтеро, по вечерам отдает себя на волю характеру – держать такую взаперти и впрямь немыслимо, но отпускать ее одну куда бы то ни было – безумие похуже необдуманной атаки. Бабочки подождут.

Подхватить невесту на руки и со всей осторожностью спуститься по лестнице не составило труда, а во дворе уже давно дожидались оседланные лошади. Четыре?..

- Кто-то еще с нами, Муцио?

- Нет, сеньор. Это не наша лошадка.

- А ведь хороша, чертовка… - прошептала Леара, вырываясь из объятий капитана и быстрым шагом направляясь к коню. Игреневая красавица с почти белоснежной гривой нетерпеливо переступала с ноги на ногу и неожиданной зрительнице была явно не рада, что девушку не остановило ни на мгновение. – Хайме, ты можешь ее выкупить?

Просила она тоже мало и редко, и отказывать было бы как-то не по-людски, но выкупить лошадь, которую, судя по ее состоянию, любили и ценили больше остальных… Монтеро дал знак сержанту отправляться и кликнул конюха. Детина явно был немного пьян, но то, как он смотрел на господских коней, не позволяло думать о нем как о дурном мастере.

- Чья кобылка, любезный?

- Ну, это того… ну, сеньора епископа лошадка. Хо-хорошая такая, давно тут, ну, не видел таких.

- Как думаешь, купить ее можно?

Детина шумно вздохнул и почесал в затылке.

- Ох, сеньор. То ж у мастера спр-спрашивать надо. Позвать?

В воздухе чиркнул нож. Хайме едва успел понять, что происходит, как Леара уже оказалась рядом с конюхом, растянутый рукав которого был пригвожден к косяку. Тускло блеснул ее пояс.

- Мы просто оставим деньги, а ты передашь.

Это ее поведение и этот резкий голос не были чем-то новым, еще в юности граф насмотрелся на ее выходки, но сейчас ее явная враждебность культу святой Феличе была не к месту и потому удивила. Епископ Мартин, занимавший свое высокое место не один десяток лет, был ей хорошо знаком, она никогда не показывала к нему отрицательных эмоций и уж явно им не в чем сводить счета. Нетерпеливостью это тоже не объяснишь – никто не поручится, что конюх передаст все деньги, а Ле, официально обвенчавшись с наследником титула Монтеро, не перестала быть выращенной в уличной банде девочкой, а значит, отдавать кому-то то, что может принадлежать ей, не в ее правилах – будь то даже шпилька или чайная ложечка. Или ее задело то, что епископ не стал ее выгораживать, когда ей выдвинули обвинение? Но выкупить кобылку пришло ей в голову до того, как стало известно, чья она…

Граф в который раз за много лет с улыбкой подумал, как было бы хорошо закрыть эту девицу в безопасном месте и не выпускать без особой надобности.

- Нет необходимости, дочь моя, - прогудело из-за спины, и взору предстал внушительный живот епископа. Мартин Аварро всю жизнь был верным сыном Церкви, но не считал это достаточным поводом к воздержанию в чем бы то ни было. – Лошадь твоя. Я не могу отказать в просьбе невесте моего друга.

Хайме знал – не будь Леара уверена, что священник слышал и видел ее, она бы изменила тактику и сказала какую-нибудь любезность, а так ей пришлось ограничиться лишь немного надменным «Благодарю Вас». Зачем ей новый конь? В то, что ей понравился окрас епископской красавицы, граф мог еще поверить. В то, что она решится оставить своего любимого буланого Огонька – нет. Впрочем, при таком ее игривом настроении не потакать ей было невозможно. И, помимо всего прочего, было очень интересно узнать, кого она предпочтет на данный момент.

- Полагаю, зовут ее Звездочка, - вернув себе самообладание, хмыкнула девушка, освободив испуганного и вроде бы даже протрезвевшего конюха и погладив красавицу-кобылку по крупу. Золотая шкура с серебряной гривой – да, Звездочка и есть.

- Я зову ее Золотко, - коротко ответил сеньор Мартин и, слегка поклонившись, исчез за дверью. Перехватив смеющийся и лишь чуток настороженный взгляд Хайме, Леара расхохоталась и взлетела в седло Огонька. Граф позволил себе тихонько фыркнуть и кинул конюху золотой.

Где обитают разбойники? Да кто их знает. Они вездесущи, как крысы, проворны и изворотливы, как змеи. А еще они своеобразно верны друг другу. Кто-то из них может пробиться в люди, добиться уважения, даже отбросить самостоятельные вылазки, - но ни один не бросит тех, с кем вырос. В чем это выражается? Вырвавшиеся «наверх» могут помогать и покровительствовать своим братьям. В конце концов, слово «община» не зря образовано от слова «общий».

Но иногда даже об этом приходится забыть.

- Ты же должна понимать, что я тебе это не позволю.

- Интересно, существует ли вероятность, что ты не знаешь, что я сейчас отвечу?

- Ле, когда ты влюбилась и обезумела, я промолчала… - Насмешливо поднятая бровь. – Ну хорошо, прочитала тебе тридцать три лекции и не успокоилась, пока не увидела этого твоего графа. Я к тому, что ты играешь с огнем.

Улыбка с лица сестры исчезает довольно быстро, а в глазах грусть и раздумья. Задумчивая Леара… да задумчивые кальмары и то чаще встречаются.

- Не могу остановиться. Хенья, я не могу остановиться!

- Младшая…

Нет, жалости в голосе не надо. Не так много, по крайней мере. Она не примет.

- Знаешь, это поток… поток, лавина, водопад, нигде не удается удержаться дольше десяти минут, но все – второпях сказанное, услышанное, и взгляды, и слова, и жесты, и вкусы, и цвета – все это бесконечно нужно, важно, и даже если что-то не так, то главное, что не иначе.

Вот и говори после этого, что любви не бывает. То-то Ле рехнулась. Сестре довелось слишком мало чувствовать и слишком много быть одной даже в их «семье», но этот глоток воздуха – губителен. Это сейчас ее граф закрывает глаза и смеется, когда узнает о проделках той части банды, в которой слово Младшей – закон. А потом стычки и кражи примут более опасный характер, а остановиться эта чертовка не сумеет и не успеет.

Да и помочь себе она не даст. Как и попытки удержать будет расценивать как личное предательство. Ох, дон Луис, чего ж Вы ее так воспитали-то, да будет Вам тепло на Последнем Пределе…

- Ле, - пауза, паническое обдумывание слов, - тебе хочется свободы, ты любишь распутывать клубки тайн и путать людей, но… Дом Темных Бабочек тебе не по зубам. Альфаро ходил туда, помнишь? А помнишь, что от него осталось?

Глаза Младшей не светятся, конечно, но близки к этому. Тут даже магии никакой нет, просто освещение играет, но какое все же безупречное оружие – такие глаза, по мнению высшего света, попросту не могут принадлежать простолюдинке. Она всю жизнь этим пользовалась, она вообще быстро научилась использовать все свои возможности. И всегда щедро делилась своими познаниями. Даже ей, Хенье, найденной доном Луисом за полгода до появления Ле, удалось перенять несколько приемов… но у нее и судьба другая, ей они не нужны. Некуда их использовать.

- Тем интереснее, - она щурится, у нее уже выправляется настроение. Нет задумчивости, как нет и сомнений. Миг ее открытости прошел, его вообще нечасто можно уловить, и теперь диковатая Леара вновь уйдет. Совет сестры ей не нужен, она пришла поставить в известность.

В Хенье забурлила злость. Эта гордячка всегда лишь оповещала, иногда даже уже после свершения чего-то. Ей не нужна была помощь – никогда, ни при каких обстоятельствах. Союзники? Нет, хотя иногда она просит остальных присоединиться – и всегда лишь для того, чтобы все веселье не досталось ей одной и было что позже обсудить и где прихвастнуть. Даже, наверное, она могла бы ввязаться в многоступенчатую авантюру с необходимостью мгновенно продумывать мельчайшие детали на несколько ходов вперед, просто чтобы не заскучать. В конце концов, она всегда любила элемент неожиданности.

- Что требуется от меня? – послушно поинтересовалась девушка, водя пальцем над огоньком свечи. Комната, где они сидели, не выглядела уютной, но этот волшебный танцор наполнял ее хотя бы подобием жизни.

- Требуешься ты. Живая и невредимая. – Голос Младшей не жесткий, просто решительный. Мало кто из них умеет так же владеть всем своим телом и подчинять себе сознание, но ей это удается, и это главное. В конце концов, не зря дон Луис возлагал на нее такие надежды. – Мне нужно, чтобы ты всегда была рядом со мной. В любом качестве. Хоть троюродной кузины.

Насмешливая улыбка, скользнувшая по губам, явно не осталась незамеченной – внимание у Ле обострено до предела.

- Ты смеешься надо мной?

- Нет, что ты, Младшая, - ухмылка вновь пробивается сквозь серьезность и даже некую насупленность общего выражения лица. – Лишь хочу уточнить, не послышалось ли мне. Ты просишь меня о помощи?

А ей тяжело дается признание. Ну конечно. Ведь мы такие гордые и неприступные. Мы все можем сами. А все остальные выполняют ее приказы лишь по собственной воле, разумеется.

- Да, ты нужна мне.

Надо же, даже глаза опустила. День открытий сегодня, не иначе.

- Нет-нет, мне явно показалось, что ты меня именно просишь…

Хенья и сама не понимала, зачем она это говорит. Наверное, просто захотелось задеть сестру. Задеть так, чтобы взбесить, заставить передумать и отступиться. Глупо, право же слово. Леара просто развернется и найдет себе другого, кто точно поможет. То, что она обратилась именно к ней, к Хенье, говорит о доверии, разве не так? Впрочем, никто не дает гарантии, что эти мысли не продуманный ход. В конце концов, так, по идее, должен думать каждый в такой ситуации. Только это не отменяет возможности ее ухода.

- Ладно. Как долго мне надо будет строить из себя светскую куртизанку?

- Пока с меня не снимут обвинение и пока Хайме…

Странная пауза. Сестре, конечно, никогда не доставляло удовольствие говорить о внутренне-чувственном, но сейчас не тот случай. Когда-то она боялась даже по имени его называть – это безумно смешило графа и умиляло банду, но те времена умудрились исчезнуть, когда внимание с них переключилось на очередные планы. Сейчас повода не было. И все же Леара запнулась. И вновь опустила глаза.

- Хайме обещал… провести меня туда.

- Младшая, ты же…

Молчи, Хенья, молчи, пока не поздно!

- Что «я же»?

Ле быстро вспыхивает и довольно быстро остывает, только разве есть смысл злить запутавшегося? Хенья облизнула пересохшие губы. Огонек свечи предательски дрогнул от участившегося дыхания и затрепыхался, силясь исчезнуть, сбежать от этого взбешенного взгляда. «Сестра» будущей доньи Монтеро тоже была близка к позорному побегу.

- Ты же знаешь, что за ним идет охота, - на одном выдохе произнесла девушка и виновато подняла глаза, боясь и одновременно желая почувствовать радужный пожар.

Младшая часто злилась и часто закатывала скандалы, полные капризов, но еще дон Луис говорил, что это пройдет. Видимо, это время настало – в глазах Леары светилась усталость и быстро гасимый огонь бешенства. Поразительно. Сестра, спевшись с графом и получив доступ в высший свет, действительно менялась, а ведь люди, с которыми она росла, к этому не располагали.

- Знаю.

Ее голос всегда тих – следствие воспитания дона Луиса, ведь кричать на него было истинно невозможно. У нее, Хеньи, было меньше шансов попасть в его милость, но девочке, которую родители бросили еще по пути в монастырь и которую нашла разбойничья община, это и не было нужно. Женщин в банде было мало, теперь и того меньше, но ей нравилось даже и кормить своих «братьев», а вот Леаре такая участь была не по вкусу. Когда она, шестилетняя оборванка, угрожала камнем взрослым разбойникам, а те потом с гоготом катали ее на плечах, «семья» смеялась. Когда такой же фокус попыталась провернуть Хенья, ее наказали – и, сами того не зная, дали ей хоть какой-то просвет в жизни.

Но они всегда были вместе. И их всегда было четверо. Младшая, Альфаро-хитрец, Монтанья, чье имя не знали даже его родители, и она, Хенья, брошенная и найденная. Их было четверо, пока Альфаро не вбил себе в голову, что в Доме Темных Бабочек таятся несметные сокровища, и не погиб при попытке туда пробраться. Впрочем, втроем они тоже пробыли недолго – Монтанья оказался за решеткой волей нелепости. А потом Леара влюбилась – влюбилась, когда даже заподозрить ее в человеческих чувствах было невозможно. На суде. Она подглядывала за судебным процессом, где выносили приговор Монтанье, и упала. Не удержалась на карнизе и упала. Закончилось бы все очень плохо, если бы не оказалось, что граф Хайме Монтеро все это время был поблизости и следил за так переживающей за своего друга девочкой.

Хенья понимала, что изменить ничего не получится, попытки образумить сестру оканчивались провалом, а потом и она сдалась – граф и впрямь оказался поистине святым человеком. Он был первым, кого Ле посвятила в свою тайну, и он стал ее проводником. В конце концов, Хенья считала, что всем представителям высшего сословия позволено совершать эксцентричные поступки вроде женитьбы с непонятно откуда взявшейся таинственной девицей. Вот только он не единственный, кем она дорожит.

Девушка поняла, что губы снова пересохли. Младшая знает об охоте – возможно, даже знает что-то о человеке, открывшем ее. Или хотя бы о его причинах. И ей больно. Так больно, как может быть только…

- Сколько? – ужас происходящего накрыл Хенью с головой. Только не…

- Шесть.

Шесть. Облегчение не столь велико, но и малым его не назвать. Кто же? Они втроем, граф, дон Луис. Еще кто-то. Кто-то один. Хвала святой Феличе и всем разбойничьим талисманам – один! Только один.

- За тобой уже следят?

- Еще нет. Но сегодня Ричмонд отправил ко мне следователя.

Хенья фыркнула.

- Да что у них на тебя может быть?

Глаза Леары неожиданно серьезны, ей действительно больно. Это странно, к тому же разыграть такое сложно, а еще сложнее – скрыть.

- Мне кажется, я знаю, кто за ними охотится.

Сестра все еще в мыслях о неведомом преследователе. Он может быть кем угодно – хоть из той же Феранны, но объяснить это Младшей невозможно, она уверена, что это кто-то из своих. Настолько уверена, что готова играть на опережение и отправиться с любимым даже в Дом Темных Бабочек, где наверняка умрут оба.

Ле с удивлением смотрит на нервно сплетенные пальцы и тут же опускает руки, только это ничего не меняет. Она напряжена, как та стрела в сказке про принца, и для уверенности ей нужно сбить со следа хотя бы сеньора Верховного Дознавателя, раз уж нет возможности запереть этого ее графа в каком-нибудь погребе. Безрассудно кидающейся в омут головой Леары уже нет, Хенья. И оно к лучшему.

Карлос Кастальенте, старший следователь, человек, которому до титула Младшего Верховного Дознавателя оставалась лишь пара раскрытых дел, уже час безуспешно сидел над делом той, кого все разбойники Сан-Феличе называли Младшей. Видит святая Феличе, допрошенная сегодня девушка не походила на графиню. В ней определенно был гонор как минимум наследной принцессы, но глаза ее были подозрительно серьезны, когда она говорила про дочку трактирщика…

Нелепица.

Графу нет смысла скрывать преступницу, тем более выдавать ее за свою невесту. К тому же сеньору Монтеро. Насколько известно, его дом обчищали уже дважды за последние лет пять, но грабежи прекратились, стоило в городе Танцующих Островов появиться так очаровавшей его девушке. Совпадение?

Когда она сегодня назвала свое имя, Карлос почти возликовал – появлялись новые детали. Когда объявившийся Крылатый назвал ее графиней, стало не до восторга – обвинить, тем более ложно, госпожу высоких кровей было опаснее, чем ловить носом пираний. Сеньор Мартин позже подтвердил, что Леару не раз видели с графом Монтеро и она действительно его невеста.

Нет, не сходится. Все опрошенные разбойники сходились во мнении, что Младшая появится на том постоялом дворе в то самое время. И оказались правы. Если же граф действительно покрывает ее… впрочем, без доказательств не выдвинешь и обвинение. А если?.. да, почему бы заключенным под стражу бандитам не быть в сговоре? У них может быть давний уговор – говорить строго определенные вещи. Но тогда как сеньорита Леара там оказалась?

Карлос запустил пальцы в темные волосы.

Совпадением это происшествие не могло быть – особа высшего света не должна, по идее, навещать второсортные постоялые дворы и потом не оказывать сопротивления при задержании для допроса. Граф Монтеро, впрочем, объявился там же, но чуть позже – видимо, у них была договоренность, ведь не зря сеньорита спрашивала о времени. В общем-то, поведение графини объяснимо: уставшая от помпезности дворцовых церемоний девушка может пожелать изобразить из себя пойманную разбойницу. Но те сведения, которые она выдала…

О погромах на Площади Двенадцати Торговцев объявили не сразу, да и рассказали лишь в общих чертах. Знатная сеньорита вряд ли воспылала бы желанием узнавать подробности некрасивой вылазки, а эта девушка назвала даже то, что групп было три. И откуда графине, не знакомой с настоящей зачинщицей, знать, что та действительно орудует только ножами?

Итого выходит, что либо сеньорита Леара и есть искомая разбойница, и тогда граф Монтеро – ее сообщник, либо она знает ту, кого ищет вся канцелярия Дознания. В любом случае нужно вновь ее допросить, а его, Карлоса, растерянность при первом задержании – непозволительная роскошь и неуместная глупость.

Кастальенте устало перевернул несколько страниц. Младшую описывали по-разному и разные люди, но лишь четверо на первый взгляд по-настоящему непричастных полагали, что эта девица должна иметь высокое происхождение. Они-то, наверное, и сбивали всех следователей со следа…

Карлос решительно захлопнул свою книжицу и встал. План родился внезапно, и так же внезапно стало стыдно, что он не появился раньше. Казалось, все было проще простого. Спуститься в кухню, незаметно зачерпнуть сажи и обмазать лицо и руки, укутаться в старый плащ и накинуть капюшон. Подумав, сеньор следователь еще и зажал между зубами какой-то небольшой корешок, чтобы голос потом казался смазанным и нечетким.

Выскользнуть в ночную темноту оказалось делом двух лестничных пролетов. Первый же попавшийся попрошайка, сидевший недалеко от входа в какой-то трактирчик, из которого уже неслись удалые пьяные песни и запах домашних пирожков, удивленно поднял глаза и молча покачал головой, услышав приглушенную просьбу. На уточняющий вопрос пожал плечами и неопределенно махнул куда-то вправо. Карлос вздохнул и направился в указанную сторону – в конце концов, любые поиски должны рано или поздно завершиться, а торопить судьбу, если она хочет поиграть, не стоит. Буквально через два квартала, почти у самого моста, обнаружился второй нищий, чьи дела, похоже, шли несколько лучше, чем у его собрата. Этот оказался посговорчивей.

- Младшая? Девчонка Луиса? – надтреснутый голос был чуть ли не отвратительнее лохмотьев. – В «Глупом баране». Если нет – спроси.

В итоге сеньор Кастальенте, проклиная все на свете, стоял у двери в некую забегаловку на одном из отдаленных островов. Из заведения неслась брань и пьяные клятвы, а окна были настолько грязными, что даже свет с трудом просачивался сквозь слои пыли. Карлос с отвращением подумал, что более омерзительного места в Сан-Феличе не найти, и передернулся от одной мысли, что придется туда войти. Но, в конце концов, долг есть долг.

За дверью обнаружилась целая завеса белесого табачного дыма и огромное количество пьяных в хлам посетителей. Если это и есть прибежище грозной Младшей, то образ, описанный ее собратьями, явно лжет – бывать в таком месте и быть хрупкой и прекрасной попросту невозможно! Мимо просвистел брошенный кем-то нож, и Карлосу неожиданно пришло в голову, что кинувший мог этого вообще не заметить. Эти люди явно не располагали к обществу даже среднего уровня.

За прилавком обнаружилась более чем очень внушительная дама – из нее можно было бы слепить двоих, да и те вышли бы толстяками. Трактирщица, опустив голову на ладонь, мрачно оглядывала то, что творилось в ее заведении, но, в общем и целом, представляла собой весьма гармонирующий с этим местом образ. Одежда, явно не стиранная пару месяцев, этому весьма способствовала.

Карлос на всякий случай еще немного сгорбился и опустил пониже капюшон.

- Где я могу переговорить с Младшей? – предупреждая закономерное «Чего надо?», поинтересовался Кастальенте. На лице трактирщицы промелькнуло легкое удивление. Какое-то время она сверлила наглеца тяжелым взглядом, потом бросила на прилавок засаленное полотенце и наклонилась ближе. Следователя обдало запахом чеснока, но пришлось заставить себя не морщиться.

- Что у тебя к ней?

Карлос сделал вид, что огляделся по сторонам, чтобы удостовериться, что никто не подслушивает – это могло хотя бы отчасти убедить хозяйку в его серьезности. Впрочем, переубедить даму с таким мощным голосом было бы крайне затруднительно.

- Одно дельное предложеньице. Ей было бы интересно.

Женщина не повела и бровью, но стало отчетливо ясно, что она о чем-то догадывается. Карлоса захватило ощущение легкой паники – выбраться из этого вертепа, если его раскроют, не будет никакой возможности.

- Она наверху, у себя, - после долгой паузы произнесла трактирщица, слегка скривившись – впрочем, это мог и свет так играть. – Только не советовала я бы тебе сейчас к ней подниматься, парень.

Кастальенте готов был рассмеяться от облегчения, но всего лишь сдержанно хмыкнул.

- Убьет?

- Убьют, - без тени смеха пояснила женщина, ничуть не прояснив ситуацию, и отвернулась к своим кружкам. Карлос заставил себя не пожимать плечами и направился к лестнице наверх – она была всего одна, а предстояло еще обойти весь второй этаж. Стоило поторопиться, пока таинственной Младшей не захотелось еще раз исчезнуть.

Наверху почти не было света – только где-то посередине длинного коридора прямо над головой висел видавший виды уличный фонарь. К тому же было довольно тихо – лишь из одной комнаты раздавался характерный скрип пружин, и оставалось только надеяться, что искомая девица находится не с той стороны этой двери. Как искать девушку во всех этих помещениях, Карлос слабо себе представлял, к тому же разбуженные постояльцы могли оказаться очень несговорчивыми ребятами. Оставалось надеяться на чудо?

Чудо было в хорошем настроении и решительно свершилось – одна из дверей тихонько отворилась, и оттуда вышла полненькая темноволосая женщина. Впрочем, сеньор следователь не мог бы поручиться, что вообще может определить ее возраст, к тому же голос ее показался очень даже молодым.

- Доброй ночи, Младшая. Я буду.

Сердце Кастальенте бешено заколотилось. Так близко к своей цели он, похоже, еще никогда не был – и это было пьянящее ощущение.

Женщина прошмыгнула мимо и, не поднимая глаз, спустилась вниз, где, наверное, сразу же направилась к выходу. Карлос сглотнул и постарался взять себя в руки. Если за той дверью и впрямь отдыхает нужная ему разбойница, дело будет закрыто уже очень скоро. Доказательства у него будут, хотя странно, что никто раньше не додумался поспрашивать у тех, кто не имеет прямого отношения к грабежам, но может знать гораздо больше самих соучастников.

Внизу на несколько мгновений воцарилась тишина, а потом обычные шумы стали какими-то по-особенному заговорщическими. Сеньор следователь нащупал под плащом казенный кинжал и, чуть подумав, вынул его из ножен – девица опасна, а лишние предосторожности никогда не помешают.

Карлос постучал. Сердце билось где-то в районе горла, и оставалось лишь надеяться, что волнение это было незаметно под капюшоном. Ждать пришлось, впрочем, недолго – дверь отворилась, и на пороге возникла та самая девушка, которую он, Карлос Кастальенте, допрашивал еще несколько часов назад. Дыхание перехватило – она была все такой же, но скудное освещение играло с ее образом, как котенок играет с клубком шерсти, поэтому сеньорита Младшая казалась невероятно прекрасной. В прах обращались все, даже самые стойкие убеждения.

- Есть ли вероятность, что я могу Вам помочь? – насмешливо поинтересовалась Леара, опираясь о косяк и прикрыв дверь настолько, чтобы комнату было невозможно разглядеть. Впрочем, Карлос был несколько выше, чем грозная сеньорита, поэтому мог бы разглядеть внутреннее убранство, если бы его взгляд не был прикован к этому почти неземному существу. Теперь ему стало понятно, что так пленило графа Монтеро.

Девушка, видя замешательство гостя, с некоторой удивленной раздраженностью подняла брови.

- Я… - проблеял следователь и сам себя мысленно проклял. – У меня есть к Вам предложение, миледи.

Леара едва заметно поморщилась при этом обращении, и Карлос мгновенно принял к сведению, что эта девушка и впрямь с острова Искры, где традиции нередко оказывались весьма далеки от общепринятых.

- Выкладывайте.

Пустить гостя к себе она, разумеется, не решится. Только чем, как ее можно заинтересовать?

- За Вами идет охота, внизу сидит множество людей, жаждущих убить Вас. Надо бежать, - на одном дыхании выпалил Карлос, поражаясь сам себе и своей глупости. Точнее, удивиться своим словам он успел только немного позже, так как сразу за своей репликой он услышал топот на лестнице и характерный звон оружия. Фраза трактирщицы про «Убьют» стала понятной и тем более опасной.

С непонятным ему самому ужасом сеньор старший следователь наблюдал, как глаза Леары вмиг наполнились почти ночной чернотой – самые неправдоподобные россказни пойманных разбойников оказывались правдой. Девушка была в бешенстве и, похоже, была готова броситься с ножом наперевес против всей той банды, но Кастальенте с неожиданной уверенностью понял, что не даст погибнуть этому хрупкому существу. Ей против тех головорезов не выстоять, даже если за ее спиной появятся сияющие крылья.

Глаза сеньориты задумчиво остановились на уже оказавшемся в руке ноже и тут же, насколько было видно, выцвели до безумного в своей прозрачности серого. Младшая приняла решение и выступила вперед из темного провала комнаты. Биться до конца? Как глупо…

- В окно, - отрывисто бросил Карлос, одной рукой хватая упрямую сеньориту за плечо, а второй распахивая дверь.

План спасения вырисовался в голове с потрясающей четкостью и скоростью, и следователь даже позволил себе на мгновение порадоваться этому. Леара почему-то не сопротивлялась, и вообще складывалось впечатление, что силы ее оставили – впрочем, одного брошенного через плечо взгляда было явно недостаточно, чтобы полностью оценить обстановку. А вот то, что в опасной близости от двери мелькнул внушительный нос какого-то разбойника, заставило действовать еще быстрее.

Второй этаж оказался вовсе и не высоко – похоже, здание было настолько старым, что уже начало проседать с одной стороны. Спрыгнуть вниз и, уходя от удара о землю, перекатиться на спине не составило труда, а почти упавшая следом Младшая была поразительно аккуратно поймана на руки. Девушка была легкой и казалась очень хрупкой, но только до того момента, как молча выгнулась из объятий следователя и бросилась в темноту местных зарослей жасмина. Карлос еще мгновение пытался удержать ощущение ее сердца в своих руках, а потом тоже метнулся в спасительный ночной мрак.

Младшая скрылась в очередных кустах, но Карлос неожиданно почувствовал себя совершенно разбитым. Бежать дальше было почти невозможно – навалилась чудовищная усталость. Следователь, мысленно обругав себя за превращение в кисейную барышню, остановился и прижался лбом к какому-то дереву – оно никуда не спешило, ни от кого не скрывалось и вообще было наиприятнейшим обществом. Отдышаться, впрочем, не удалось – девушка, которая, казалось, ушла далеко вперед, снова была рядом.

- Мы еще и за восемь кварталов не ушли, а ты уже устал? – в ее голосе было больше холода, чем благодарности или удивления, и это вмиг отрезвило. Момент ее слабости давно прошел, Младшая вновь вернулась к привычному состоянию контроля над ситуацией.

- Как же Вы с такой осторожностью к дознавателю-то попали? – с любопытством поинтересовался Кастальенте, за что тут же и поплатился – Леара одним резким движением откинула его и без того сползающий капюшон. При слабом свете луны и дальних огней какого-то моста сложно было разглядеть ее глаза, но они должны были – да, должны – сверкать бешенством. Карлосу на мгновение даже показалось, что девушка оценивает возможность убить его на месте.

- Вы спасли мне жизнь, потому что хотите, чтобы я пошла с Вами? – голос почти деревянный и невыносимо тяжелый, так не говорят, так выносят приговор? читают завещания? Глупости.

- С чего Вы взяли?

Леара зажмурилась, как от сильной боли, и, сжав пальцами виски, присела на корточки рядом с многострадальным деревом. То, впрочем, осталось безупречно равнодушным.

- Вам нужна помощь? – осторожно спросил Карлос, присаживаясь рядом.

В голове мельтешили мысли одна другой страшнее – ведь жизнь среди такого сброда могла сильно подпортить здоровье этому неземному существу, да и ее могли все-таки ранить – хотя бы стрелой, арбалетным болтом или пролетевшим мимо ножом… куда в таких случаях можно обратиться? Графиню могут знать в городе, да и одной святой Феличе ведомо, где здесь, на этом грешном острове, искать лекаря… Броситься к ее жениху? А как тогда объяснить, что он, следователь, делал рядом с его невестой? А ведь и вправду – что?..

- Это Вам нужна помощь, - почти с ненавистью огрызнулась девушка, не открывая глаз и не убирая рук от лица. Кастальенте несколько отстраненно подумал, что состояние ее совсем плохо, но не решился ничего по этому поводу предпринять. В конце концов, его все еще не покидало ощущение, что Младшая его помощь не примет – по крайней мере, теперь, когда узнала в нем следователя. – Что Вам было нужно? И зачем Вы спасали меня?

Карлос молчал. Отвечать не тянуло, и вообще ситуация отчетливо попахивала сюрреализмом – хотелось оставить упрямицу прямо здесь, под этим деревом, и идти домой, но делать этого нельзя было ни при каких условиях.

Она могла бы поднять голову и сверкнуть на него своими сумасшедшими глазами, и он бы беспрекословно подчинился – только бы увидеть ее лицо, - но она не шевелилась. Только слышно было участившееся дыхание да легкий шелест листьев – ночь вступила в свои права, но ветер не был ни сильным, ни холодным.

- Вы спасли меня, чтобы я была Вам обязана. Теперь я не могу Вас не послушаться, а значит, пойду в эту вашу канцелярию дознания. Случайность или нет, но те мерзавцы сыграли Вам на руку.

Удивление следователя было столь велико, что не позволяло ничего сказать в ответ. Разве можно объяснить закату, насколько он прекрасен? Или свечному огню? Да от одного взгляда на эту хрупкую… Младшую забываешь обо всех расчетах и обязательствах! Сначала его ужаснула та нежность, что он увидел на том проклятом кем-то постоялом дворе, теперь поражала неосведомленность разбойницы о собственной красоте. Да что ж она за существо-то такое?..

Впрочем, мгновением позже Кастальенте все же подумал, что ее слова не лишены извращенного смысла. Привыкшая везде искать свою выгоду девчонка просто не хочет понимать, что иногда планы летят в тартарары, а значит, будет считать, что все его, Карлоса, действия продиктованы исключительно просчетом вариантов. Странно все же, что ему самому эта простая мысль так и не пришла в голову. Теперь Леара действительно должна ему, она сознается во всех преступлениях и выдаст всех своих сообщников под очи правосудия, а Карлос Кастальенте наконец-то станет Младшим Верховным Дознавателем.

Молодой человек с изумлением понял, что ему стало очень противно от собственных мыслей.

- Я спас Вас, потому что так велит мне моя совесть, - с расстановкой произнес он и решился-таки коснуться плеча поникшей разбойницы.

Словам девушка, само собой, не поверила – мгновенное движение, и она перехватила чуть теплыми пальцами запястье своего спасителя. Карлос едва не взвыл от боли – непостижимым образом Леара угадала и попала острыми ногтями ровнехонько на недавний ножевой порез, чем вновь серьезно его и рассекла.

- Вы должны понимать, какая опасность Вам, Карлос Кастальенте, теперь грозит, - почти прошипела Младшая. Впрочем, следователь мог бы поклясться, что злости в ней было намного меньше, чем усталости и какой-то обреченности. – Мой отец, дон Луис, говорил, что такие, как я, живут недолго, а потому нам отдано лишь несколько возможностей сбежать от смерти. У меня их восемь. Вы – седьмой. Я не знаю, как действует эта система и действует ли вообще, но проверять мне не хочется. Но, может, убив спасителя, я могу вернуть себе и украденный шанс?

Если бы Карлос не слышал однажды об этом поверье, он бы решил, что девчонка спятила от перенапряжения. Однако, на свое счастье, он с таким случаем и впрямь сталкивался.

- Это не поможет, сеньорита, – глаза разбойницы наверняка вновь поменяли цвет – столько растерянной усталости было в ее вздохе. – Моя тетушка, леди Соррей, считает, что проклята так же. Одиннадцать раз ее уже спасли, теперь она…

- …учит принца Леона, знаю, - бросила девушка, наконец-то отпуская руку своего спасителя. Кастальенте с удивлением не почувствовал при этом ни малейшей боли – разодранного пореза как будто и не было, хотя при неверном свете луны темная полоска на запястье была ярко видна. Леара вновь прижала пальцы к вискам и скривилась. – Она была пятой, кто меня спас. Она не говорила, что у нее есть племянник, зато сказала, что, избегая смерти, мы отдаем часть собственного сердца спасителям. В конце концов его просто не останется, и я это чувствую.

- Так у тебя не голова болит, да? – с почти священным ужасом спросил Карлос, уже зная ответ. Тетушка об этом не говорила, она вообще рассказывала о своем «проклятии», как о какой-то нелепой шутке, заставляющей ее не покидать дворец.

Нет, что-то не складывается. Пытливый ум следователя пытался найти то, что казалось фальшивой деталью, но пока не мог. Все казалось последовательным – в мире, где святая Феличе спасла целый город от Чародея из Ниоткуда, все еще могли оставаться страшные магические связи, и выбрать они могли кого угодно. Тетушка закрылась на Королевском острове, когда ей исполнилось тридцать, и вот уже лет двадцать никуда не выбирается, а значит, можно обмануть и проклятие. Леара об этом знает, но все равно лезет на рожон…

Вот оно! Младшая была твердо намерена дать отпор той банде – забыв и про шесть спасений, и про дорогих ей людей. Она отпустила свою подругу минутой раньше и тут же о ней забыла, как будто той и не было. Жизнью она не дорожит, а потому ее устраивал как вариант спасения незнакомцем с капюшоном на глазах, так и возможность получить удар ножом в сердце. И сейчас она думает, что доказала свое предположение насчет своей неспособности умереть раньше, чем ее спасут положенные ей восемь раз.

- Глупости какие, - пробормотал Кастальенте. Возможно, девушке можно было бы сразу же взвиться и устроить очередную истерику, по вкусу приправленную угрозами, но, видно, она окончательно выбилась из сил, поэтому просто отняла руки от лица. Луна скрылась за облаком, так что разглядеть глаза разбойницы было невозможно. Ее спасли семеро из восьми человек. Шансов выжить с ее характером и желанием найти приключения – почти нет. – Что пообещала тебе та, что ушла раньше?

Почему-то не казалось необходимым обращаться к ней на «Вы» - сейчас не невеста графа сидела на корточках под деревом на одном из дальних островов, а измученная верой в непонятное девушка.

- Она будет рядом со мной, когда я пойду в Дом… - разбойница осеклась, и Карлос понял, что говорить это она не собиралась. Дом. Да она могла иметь в виду что угодно! - …Дом Темных Бабочек, - немного неуверенно закончила Леара.

- Ночь страшных сказок, - неожиданно фыркнул Кастальенте. - Пойти в место, полное магии, чтобы избавиться от собственного проклятия – умно и глупо одновременно. Младшая, ты же понимаешь, что там ты умрешь гораздо быстрее, чем судьба сбросит тебя с лошади? – Девушка угрюмо кивнула. Карлос улыбнулся – скорее, самому себе – и, поднявшись на ноги, протянул руку. - Пойдем, сеньорита. Отдам тебя твоему графу.

Удивление Леары можно было, казалось, почувствовать кожей.

- Но ты же следователь… мой долг…

- Нет у тебя никакого долга, Младшая. Я и так у тебя кусочек сердца, как ты говоришь, утащил, - Кастальенте стало весело, как никогда. А разница между поведением этой чертовки на допросе и сейчас вовсе и не бросалась в глаза… нет, не бросалась. Совсем.

Надо признать, что время она выбрала не очень подходящее. Откровенно говоря, совершенно не подходящее, но кто ж его знал, что так выйдет? Нет, опять не так – можно было предположить, ведь недаром тот молодой человек с несчастными глазами предпринял попытку остановить ее.

Хенья молча поклонилась графу, на коленях которого почти уютно устроилась Младшая, и растерянно уставилась в пылающий камин. Молчание было, так сказать, не очень тяжелым, но приятного в нем было мало, - впрочем, теперь выбегать за дверь с пунцовыми щеками было бы более чем глупо. А если подумать, ничего странного в увиденной сцене не было – просто она не привыкла видеть сестру счастливой и полной нежности. Веселой, безрассудной – да, но не такой домашней.

Надо было, наверное, все же выйти – нарушать идиллию не хотелось, а дела подождут. В конце концов, если Младшая хочет восстанавливать силы после нападения именно таким образом, остановить или образумить ее все равно не удастся… Да и почему «образумить»? Сестра нашла себя, не все же ей по крышам бегать да королевских гвардейцев дразнить.

А еще надо было сразу догадаться, что тот юноша в коридоре неспроста поднялся ей навстречу – не мог же он перепутать ее со знатной дамой. Но тогда, минуту назад, самым важным было убедиться, что с Леарой все в порядке, и поэтому в голову даже не пришла такая очевидная мысль, как то, что, раз они с графом сидят в гостиной, а их гость ютится почти в холле, то они там явно не в шахматы играют. Хенья прикрыла глаза. Ничего страшного, просто ей так и не довелось никого целовать.

- Прежде чем приступить к наиболее интересной части самобичевания, будь добра, налей себе вина и устраивайся у камина, - лениво протянула Ле, и с души упал очередной камень – сестра была такой же, как всегда, и никакие нежность и влюбленность не мешали ей быть той Младшей, которую она, Хенья, знала с самого раннего детства.

Граф что-то тихо сказал, Леара улыбнулась и кивнула, а потом легко соскользнула на пол. Все это казалось таким неправильным, таким нереальным, что в голову даже пришла мысль о снах – глупых и обманчивых. Тем не менее, девушка заставила себя сделать несколько шагов к стоящему у стены столу – там и впрямь стояли кувшины и изящные бокалы, да и графское вино Хенья ни разу не пробовала. Вряд ли оно походило на ту кислятину, что они однажды добыли с Монтаньей, наведавшись в кладовые трактира с каким-то пафосным названием. Сейчас все и не упомнишь, а тогда казалось, что и вино пахнет тайной, и обчищенный трактирчик останется в памяти как первое и самое удачное нападение…

- Наблюдать за пузырьками – это, конечно, захватывающее занятие, но иди-ка сюда.

Младшая сидела на мягком ковре, прислонившись спиной к креслу, в котором восседал ее граф, и насмешливо наблюдала за сестрой. Казалось все более невозможным поверить в то, что еще час назад эта девица рисковала жизнью, чтобы уйти от сбесившейся шайки мадам Мелиссы – впрочем, нет, в это-то как раз поверить было просто. Но что-то постоянно ускользало от взгляда – даже наметанного взгляда человека, который рос с кем-то всю жизнь и знает его лучше, чем самого себя. Что-то трудноопределимое, какая-то то ли настороженность, то ли даже легкое отчаяние. Нет, глупости.

- Карлос!

Младшая чувствовала себя в этом особняке как дома, это было видно сразу. Да и появившийся сразу за окриком в дверном проеме молодой человек с полустершейся золой на лице явно полагал, что так оно и должно быть. Хенья вздохнула: с такими вещами лучше не заигрываться, высший свет давно уже косо поглядывает и на графа Монтеро, и на его сумасбродную невесту. Когда они познакомились? Да черт их знает. Сестре нужно выйти замуж как можно скорее, а то не вышли бы ее проделки боком…

- Если ты сейчас же не улыбнешься, я расплачусь, - усмехнулась Ле и тут же кивком указала вошедшему на ковер. Юноша отчаянно краснел, хоть и старался не подавать виду, а в глазах его танцевало фандангильо какое-то знание или понимание. Хенья заставила себя не щуриться – пристальное внимание к таким деталям вряд ли понравилось бы гостю, хоть любопытство и душило. – Так, все действующие лица в сборе, можно приступать к обсуждению плана.

- Плана чего? – девушка сразу же насторожилась – когда Младшая в последний раз говорила таким веселым тоном, ей как раз доложили, что ее заказали одному из лучших наемных убийц Сан-Феличе. Более того, тогда же выяснилось, что великолепный Фаулер принял заказ с великим энтузиазмом и выполнить его вознамерился с задором и фантазией.

- Все произойдет быстрее, чем я рассчитывала, сестра. Хайме нужно разобраться с феранцами, поэтому вместо него пойдет сеньор следователь. Отправимся завтра же.

- Ты головой, случайно, не ударялась?

- Младшая, ты рехнулась!

Они с непонятным гостем прошептали это почти одновременно, но нахалка не повела и бровью – усмешка так и не сошла с ее губ, да и его светлость не казался напряженным. И вообще складывалось впечатление, что они уже успели обсудить какую-то обнадеживающую тайну, так что Хенья заставила себя не морщиться – в конце концов, Ле всю жизнь была такой.

- Ты хоть помнишь, что осталось от Альфаро?

Вряд ли тяжелой усталостью в голосе можно было пробить врожденную бесшабашность и неугомонность сестры, но попробовать стоило – в девушке, которая безоговорочно верит в старую легенду, еще могла теплиться рассудительность. Семь спасений из восьми давали пусть и маленький, но шанс, что Ле удастся убедить подождать еще немного, прежде чем бросаться сломя голову туда, откуда возвратились хорошо если только двое. Безрассудно храбрая девица на пороге возможной смерти могла, впрочем, и не прислушаться.

- Обрывок ремня и его амулет, - Леара лишь слегка пожала плечами – в ее глазах не было рождающейся нерешительности или неуверенности, так что попытки вернуть ее в хотя бы минимально разумное состояние можно было оставить за бессмысленностью. Она свое решение уже приняла. – Хенья, сама судьба послала мне этого человека – сеньор следователь, это тебе поклон, если ты не заметил. Хайме не может бросить своих ребят, и неизвестно, на сколько эта их вылазка в Феранну затянется. Карлос любезно согласился сопровождать меня в Дом Темных Бабочек, а значит, откладывать поход туда нет смысла. Отправляемся завтра.

Молодой человек, оказавшийся следователем, задумчиво водил ладонью по теплому ворсу ковра. Почему-то показалось отчаянно важным, что он тоже взвешивает все варианты, а не просто бросается в пекло вслед за этой обольстительной чертовкой – в конце концов, кому, как не ей, Хенье, знать привычку сестры плести свои сети очарования. Значит, где-то план Ле все-таки дает осечку. А это, в свою очередь, дает возможность бить именно по этому.

Граф внезапно наклонился к уху невесты и что-то шепнул, Леара даже не обернулась – она продолжала смотреть в стену, но было вполне понятно, что периферийным зрением она осматривает чуть ли не большую часть комнаты. В неверном танце огня в камине определить цвет ее глаз не представлялось возможным, но это впервые за все время их знакомства не удивляло – Хенья неожиданно поняла, что у нее есть возможность либо погибнуть за возможное спасение этой упрямицы, либо остаться жить. Более того, второй вариант казался мучительно неприятным.

- Я слышал про твои безумства, но не думал, что все настолько плохо… - с тяжелым вздохом протянул следователь. Этот человек не казался дураком, да Ричмонд и не держит в своей канцелярии дураков, но что-то в нем настораживало, несмотря на известную привычку Ле находить себе странных друзей. В нем была какая-то затаенная «безуминка» - такие вещи Хенья всегда умела определять, хотя сейчас случай был особым: в конце концов, этот Карлос находился под сумасшедшим влиянием Младшей. Таких людей нельзя назвать безумцами, но на безрассудства они способны. Жаль, что Леара так оплела его своим обаянием, что увидеть его настоящего крайне сложно.

- Обо мне уже слагают легенды? – Ле воодушевилась, как девочка, впервые услышавшая, что о ней хорошо отзываются молодые люди. Да она и есть такая девочка, только выросла она в разбойничьей общине, а от мужчин ей нужны были лишь их кошельки и оружие. Пожалуй, единственный раз, когда ее нарядили в платье, был случай с подлогом – еще был жив дон Луис, и ему пришло в голову отправить юную Леару в дом баронессы дю Люваль.

Следователь поморщился, но улыбнулся, а вот глаза Младшей стали поразительно внимательными – неужели сестра всерьез заинтересовалась слухами? Впрочем, их с первого же дня учили замечать и принимать во внимание детали – это, похоже, было вбито и в голову гостя: все-таки Ричмонд не терпит раззяв.

- Например, говорят, что ты обрываешь веки тем, кто тебя подвел…

- Это было один раз! – со смехом возмутилась Ле. – И то случайно – этот придурок Мишель дернулся, когда я его собиралась бить, натянув на пальцы все накопленные перстни. И тогда он всего лишь не принес мне те конфеты из лавки сэра Джейсона.

- …и что тебе не нужны отмычки, потому что еще в детстве ты поработила какого-то духа…

- Да, это когда я разыграла магическое отворение незапертой двери!..

- …и прочие глупости, как я понял, - Карлос не казался удивленным, но и разочарования в выражении его лица не было. Славно. Раскрытие «великих тайн» прекрасной Леары могло бы отрезвить его, но, раз он сестре нужен, она его не отпустит. Только вот зачем ей кто-то со стороны, когда половина разбойников острова Искры готова за нее сложить на плахе голову? И почему графа она отпускает со столь легким сердцем?

Улыбка Ле ничуть не изменилась, но голос ее стал жестким и решительным.

- Вас терзают закономерные вопросы. Объясняю. За последние пять лет в Дом пытались проникнуть четыре раза – сначала двое, потом трое, потом Альфаро в одиночку, потом королевский отряд, если вы помните. Вернулась лишь вторая группа, причем они инсценировали смерть одной из участниц. Никто из них не помнит, что видели внутри и как выбирались оттуда, а значит, кто-то или что-то околдовали их. Вы все знаете, что, если верить дону Луису, времени у меня мало, так что чем раньше мы доберемся до этих таинственных «кого-то» или «чего-то» - тем лучше. Привлекать еще кого-то к этой авантюре я не хочу – так уж вышло, что кроме очень ограниченного числа людей о моих проблемах никто не знает, и посвящать их в эту тайну у меня нет ни малейшего желания. Вопросы?

- Ваша светлость, Вы отпустите свою невесту в опаснейшее из мест Сан-Феличе? – взгляд следователя тяжел, как гробовая плита, а самого молодого человека, похоже, терзают те же мрачные предчувствия. Речь Младшей не была прочувствованной – скорее, ее можно было бы назвать равнодушной, - но было что-то в этой затее не только привлекательное, но и мерзкое. К тому же стала вызывать глухое раздражение спокойная улыбка графа – не покидало ощущение, что он с радостью свалил свою обязанность на плечи несчастного Карлоса и теперь просто наслаждается всеобщим замешательством. Глупости. Леара не умеет ошибаться в людях, вот и сейчас она не должна была ошибиться… хотя…

- Сомнительно, что единожды спасшие бросят Ле в такую минуту.

Хенья с трудом заставила себя держать язык за зубами – напрашивавшийся вопрос о том, почему же сам граф исчезает в разгар веселья, казался слишком резким. Впрочем, в глазах следователя велась та же борьба на тех же ставках – удивительная схожесть взглядов. За этим юношей надо присматривать, причем пристально, но Младшую он и впрямь не оставит.

- Попытки переубедить тебя бессмысленны? – говорить тише вряд ли возможно, да и не стоит – сестра услышит, только если захочет услышать.

- Абсолютно.

- Завтра я об этом буду мучительно сожалеть, но я в деле, Младшая.

- Как и я.

- Тогда проваливайте, часов пять у нас еще есть, - Ле рассмеялась и подняла руку с бокалом, в котором кровью плескалось нетронутое вино. Разговор был окончен.

- Она вообще знает, куда нас ведет? – это был первый вопрос, который позволил себе следователь, чье лицо уже не украшали темные подтеки золы, а волосы не навевали больше мысли о многомесячном заключении в королевской тюрьме. Уверенно направляющая куда-то своего буланого Огонька Младшая сделала вид, что вопрос не услышала, да и не ей он был адресован – впрочем, ее сестра тоже не проявила заинтересованности.

Деревья сменялись деревьями, а последний мост был пройден больше получаса назад. Город Танцующих Островов остался за очередной каменистой грядой, но Леара не обернулась ни разу. Точно разглядеть не удавалось, но, похоже, она постоянно вертела в руках какую-то небольшую вещицу – время от времени при свете восходящего солнца что-то матово поблескивало. И зачем этой упрямице еще одна лошадь? Не может же быть так, что ей хочется чувствовать рядом присутствие ее графа?.. Сейчас, несколько часов спустя, Младшая казалась уставшей и угрюмой, хотя по ее виду это сказать было нельзя, но что, если она уверена, что сможет вытащить кого-то из Дома?

Нестерпимо хотелось задавать все новые вопросы – выправку следователя не искоренишь, - но что-то постоянно останавливало: то ли какая-то отчаянная напряженность в густом летнем воздухе, то ли непонятный страх услышать ответы. Оба варианта были вполне приемлемыми, только вот легче от этого не становилось.

Минуты через три Карлос понял, что Хенья внимательно на него смотрит – не настороженно, а скорее как-то по-матерински опекающе. Она вряд ли была намного его старше, но этот взгляд… да, она привыкла оберегать дорогих ей людей. Разбойница? Вряд ли. О ней не было ни в одном из отчетов: может, она и была воспитанницей дона Луиса, но прославиться ей не удалось. В общем-то, неудивительно – таким полненьким дамам в удобных, прочных костюмах больше пристало следить, чтобы окружающие не были голодными, ложились спать вовремя и не слишком усердствовали с элем. Они, такие люди – редкость, и, даже убедив себя, что устали от суеты и несправедливости этого мира, они продолжают делать его лучше. Кормят бродячих собак, переводят через улицу старушек, они просто не могут иначе, в них не заложено пренебрежения к чужой боли, они всегда открыты для нее.

Девушка многозначительно кивнула в сторону Младшей и слегка придержала своего коня – разговор у нее был, но почему-то не верилось, что Леара его не услышит. От таких людей сложно что-то скрыть, еще сложнее – не расколоться под ее проницательным взглядом. Но это все правильно: выжить в обществе головорезов еще нужно суметь.

- Она знает, куда идти, - в голосе Хеньи столько успокаивающей глубины, что невозможно не вслушиваться. – Когда Альфаро пошел туда, не сказавшись, он оставил только записку – что-то вроде «Если не вернусь к закату четвертого дня, можете отдать кому-нибудь мою миску». Ле тогда будто свихнулась. Она нашла тех людей, которые вроде как вернулись из Дома, вынудила их рассказать все, что они помнили, а потом нашла какого-то мага, который заставил их частично вспомнить даже то, о чем они забыли. Она рванула за ним почти сразу же, объехала все предместья, но на нужное место так и не наткнулась – только нашла его амулет и обрывок ремня. А вообще ты же знаешь, Дом Темных Бабочек – непостижимое место. Мы даже не знаем, погиб ли Альфаро или не заметил, что обронил что-то.

- То есть дорогу она знает, а нас взяла лишь затем, чтобы группа состояла из трех человек? А зачем тогда четвертая лошадь?

Хенья опустила глаза и задумчиво провела рукой по гриве своей игреневой красавицы.

- Она пытается полностью воссоздать ситуацию, при которой спасшиеся люди смогли вернуться. Там было две женщины и мужчина, состоящий на королевской службе. А коня она собирается оставить в месте, где нашла амулет Альфаро – на всякий случай.

- А почему она вообще уверена, что сможет найти там помощь? – Карлос бросил взгляд на Младшую, но та по-прежнему разглядывала что-то в ее руках. Возможно, это был обман зрения, но на мгновение показалось, что это что-то имеет откидную крышку. Часы? Медальон? Неужто великолепная Леара может быть настолько сентиментальной?..

- Когда ты веришь в старую легенду и когда у тебя остается только два варианта – либо запереться в какой-нибудь башне, либо целенаправленно нарываться на неприятности – рассудительный человек выберет заточение и долгую жизнь. А вот Ле не умеет жить взаперти. Знаешь, есть же много людей, которые просто-таки мечтают видеть мир в огне. Она как раз такая, только ей, нам на счастье, лень возиться со спичками. Дон Луис ее так воспитал, ему нужна была безрассудная, безжалостная разбойница, способная прислушиваться разве только к авторитету и силе. У него вышло вырастить ее именно такой, но ее характер не терпит беспрекословного подчинения.

- Поэтому сразу после смерти дона Луиса она стала не слугой, а госпожой, верно?

- Да. Она любила слушаться именно его – он ее поощрял и учил, а ей это нравилось, как и любому ребенку. Но когда все легло на кого-то другого, ее послушание закончилось. В своеволии ей не откажешь, это правда…

Хенья говорила это так, будто ей нестерпимо хотелось рассказать все и забыть. Странно. Но, возможно, это правильно – они втроем теперь связаны, ведь Дом Темных Бабочек должен навсегда все изменить. Если, разумеется, они вообще до него доберутся.

- А почему ее никто не выдавал? Как вообще может быть так, что ей удавалось уходить от всех сыщиков, убийц и следователей?

- Этому обучают с самого начала – уходить от погони, доверяться только проверенным, а тайны твои не должна знать даже твоя подушка. А Младшая довела это до абсурда: это стало ее хобби – доводить всех преследователей до исступления. Она стала поистине почти неуловимым персонажем, по скрытности похожим на сийгирского воина верхом на крадущемся тигре, выслеживающего затаившегося дракона.

- Уж это я заметил… - мрачно протянул Карлос.

- А еще знаешь, в детстве она панически боялась открытых окон. Не в темноте, а просто так. И мы до сих пор не понимаем почему. Она полностью доверяла только дону Луису, но этого не говорила даже ему, так что и у нее есть нераскрытые тайны. Так что будь осторожнее.

- Ладно, я… - Кастальенте смутился. В глазах Хеньи светилась мудрость, обычно не свойственная особам ее возраста, а взгляд ее пронизывал действительно насквозь – и видел он даже тот маленький огонек, который умудрялся разгораться в душе. Полюбить Младшую?.. Нет, не стоит об этом. Странно, но под взглядом этих карих глаз было удивительно просто признаваться себе в сокровенном и мучительно больно себе лгать. – Почему все-таки граф так просто согласился оставить ее на наше попечение?

Хенья фыркнула и немного помолчала, рассматривая болезненно прямую спину едущей в отдалении сестры. Казалось нестерпимо правильным, что именно она оказалась жизненной спутницей Младшей – та слишком импульсивна и воздушна, ей нужна опора.

- Здесь еще вопрос, кто кого оставил на чьем попечении, - девушка снова замолчала. Да, действительно, что они смогут сделать, если Леара внезапно даст шпоры коню и умчится куда-нибудь, забыв о спутниках? С нее бы сталось…

- И все-таки что происходит между ними?

- Нежность, - не отводя взгляда от горизонта, ответила Хенья. – Или, если хочешь, привычка. Я не знаю, когда они познакомились и когда решили изменить свои отношения, но графу я не верю. С другой стороны, я также не верю, что сестра не видит того же, что вижу я. – Она повернулась к собеседнику и тяжело вздохнула. – Иногда мне кажется, что я этого человека совершенно не знаю – я имею в виду графа Монтеро. Порой складывается впечатление, что он больше напоминает мадам Мелиссу: властный, умный, изворотливый разбойник, которого в непотребствах никогда и не заподозришь, потому что те, кто может его выдать, либо мертвы, либо подкуплены. А еще я никак не могу отделаться от ощущения, что он всех нас использует.

- Я думал, мне показалось… - растерянность можно и не скрывать – в конце концов, бесполезно этим заниматься. Беда в том, что в голове сразу же появилась почти идиллическая картинка: вот Младшая разочаровывается в своем графе, рвет с помолвкой, а там, чем святая Феличе не шутит, даже обращает внимание на него, Карлоса Кастальенте… Бред какой. – Зачем ты мне все это говоришь? Разве ей понравится, что ты разглашаешь тайны ее личной жизни?

- Одно дело – когда тебе предлагают дружбу, - голос и взгляд Хеньи резки и непривычны, - и совершенно другое – когда предлагают мир и пару коньков в придачу. Ты очарован ей, ты ей нужен. И пока ты будешь смотреть на нее влюбленными глазами, она подсознательно будет вести себя вызывающе. Эти тайны – не тайны вовсе. Просто они показывают, что и Младшая – не идеальна. Она несовершенна, как и все мы. У тебя на лице написано тихое обожание, ты был бы верным мужем, ты склонил бы голову перед любым ее капризом, ты поощрял бы все ее безумства… Пожалуй, у тебя даже не было бы ничего дороже ее дыхания и ничего прекраснее ее спокойствия. Но ей этого мало.

Карлос, хоть и давал себе слово стараться не выглядеть идиотом в компании двух разбойниц, в ужасе хватал ртом воздух. Эта девушка раскладывала его мысли, чуть ли не цитируя, и это нагоняло мучительный страх.

- Она умеет очаровывать. Я почти уверена, что когда-нибудь, когда ей в голову придет отомстить кому-то с излишней жестокостью, она заставит его влюбиться в нее. Она разрушит до основания все его планы, все его надежды, а он будет панически искать лазейки и причины. – Хенья вновь смотрела в спину Младшей, и это было лучше, чем видеть ее глаза. – Я не говорю, что ей это обязательно удастся, но она обязательно попытается. И защити тебя святая Феличе, чтобы это был не ты. Я бы отдала все, что у меня есть, чтобы ее жених не оказался мерзавцем, чтобы она вышла, наконец, за него замуж и забыла о том, что выросла не при дворе…

Девушка замолчала, заметив, что Леара повернулась к ним и остановила коня. Карлос неожиданно понял, что заставлять Младшую ждать – не лучшая стратегия, поэтому молча послал свою кобылку рысью. Хенья присоединилась к ним через пару секунд. За это время следователь уже успел оглядеть ничем не приметную лесную тропинку, уходящую в сторону гор, по которой, видимо, им и предстояло идти дальше.

- Ну и как тебе ощущение потаенного знания? – язвительно спросила Ле. Она не выглядела удивленной или разозленной, да и равнодушия в ней не было – любопытство, пожалуй. Выражение ее лица сразу же навело на мысль о просчете – видимо, ей тоже зачем-то было нужно, чтобы он, Карлос, узнал о ней что-то, что может проверить его стойкость или убеждения. Самостоятельно вести эти разговоры Младшая, разумеется, не собиралась.

- Впечатлений – много, - бодро отрапортовал Кастальенте. - Ценного опыта – много. Мыслей – много. Желания отступать – нет. Боевой дух – поднят. Начало поездки – удалось.

Леара хитро улыбнулась, бросила взгляд на сестру и с той же интонацией добавила:

- Сан-Феличе – наше отечество. Судьба – непредсказуема. Смерть – неизбежна.

Минут через пять бессмысленных хождений от дерева к дереву Леара наконец-то остановилась. Казалось, она нашла что-то отчаянно важное – что-то, что ее обрадовало и еще больше убедило в ее правоте.

- Здесь мы оставим эту лошадь, - девушка бросила Карлосу поводья, и тому ничего не оставалось, кроме как накинуть их на первую попавшуюся ветку. Логикой в действиях Младшей и не пахло, но почему-то появилась яростная уверенность в том, что, что бы ни делала эта безумная девица, все закончится хорошо. В конце концов, у нее есть еще одна попытка умереть, и, если ее использовать с толком, жить Ле будет долго и по возможности счастливо.

- Зачем? – Хенья подозрительно щурилась, оглядывая ближайшие деревья – ничего особенного в них и впрямь не было.

- На этом месте я нашла амулет Альфаро, - с неким даже задором пояснила Младшая. Карлос же в очередной раз отметил мгновенные перемены в ее настроении: она будто решила для себя что-то, пришла к какому-то выводу или что-то отпустила. Ей снова было легко и беззаботно – как и должно быть. – У меня нет оснований полагать, что он не был съеден каким-то зверем, поэтому уж лучше мы оставим здесь лошадь, чем сляжем сами.

Хенья явно рванулась сказать что-нибудь вроде «Чудовище!» или «Как ты можешь?», но остановилась. Решение было простым, неприятным и правильным, только жаль, если Ле окажется права.

- Мы почти у цели, господа, - провозгласила Младшая и направила своего Огонька вперед – тропинка как раз начала немного расширяться. Карлос бросил напряженный взгляд на Хенью, и они, понимающе кивнув, одинаковыми движениями послали своих лошадей за этой упрямицей.

Дорога и впрямь не заняла и дюжины минут – лес расступился, чтобы открыть перед путниками небольшую полянку перед черным провалом какой-то немалой пещеры. Следователь нерешительно натянул поводья: идти дальше было не просто бессмысленно – опасно. Впрочем, Леара решительно спрыгнула на землю и, нежно погладив любимого коня по золотому боку, направилась прямиком к темным камням. Она не казалась напряженной, в ней чувствовался азарт, но этот самый азарт не передавался ее спутникам – по крайней мере, он, Карлос, его не чувствовал.

- Она получает удовольствие от запаха опасности, ты заметил? – шепотом спросила уже спешившаяся Хенья. Кастальенте встряхнулся, сгоняя оцепенение, и тут же оказался на ногах.

Других выходов на полянку не было – только тропа, по которой они пришли, и пещера, возле входа в которую задумчиво остановилась Младшая. Странно. Это место как будто предназначено для заточения или уединения – но никак не для таинственного вместилища многовековых тайн. Санта-Феличе, да оно даже для секретного хранилища оружия не предназначено!

- Здесь как будто жизни нет… - Хенья шептала, да и казалось опасным говорить здесь в голос. Нет жизни… да, верно, не слышно ни цикад, ни птиц, даже ветер почти замер. Мертвое, застывшее место. Если это и есть Дом Темных Бабочек, то создатель его явно не дружил с головой.

Леара шагнула вперед и, замерев на мгновение, немного нерешительно прикоснулась к темным камням входа. Карлос решил, что он достаточно долго стоял в стороне, поэтому быстрым шагом, наплевав на обостренные до предела ощущения, приблизился к застывшей разбойнице – и тут же отпрянул: настолько нестерпимым холодом пахнуло из недр пещеры. В этом ветре не было злобы, он предупреждал, тем не менее, чувство опасности громким писком отдавалось в ушах.

Пересилить себя оказалось на удивление сложно – каждый шаг удавалось сделать с неповторимым трудом, но сеньор следователь все же сумел подойти ближе. Младшая в это время с любопытством разглядывала капельки на своих пальцах.

- Я не могу, - раздалось из-за спины, Ле резко развернулась, будто только что вспомнила о спутниках. Да, действительно, Хенья все еще стояла недалеко от оставленных коней, и почему-то не было удивительным то, что она не могла сделать ни шагу: ее роль в этом походе изначально была неясна. – Я останусь здесь и, если что, приведу сюда его светлость.

Леара равнодушно кивнула и отвернулась – создавалось впечатление, что ее не касаются ни переживания сестры, ни даже упоминание ее жениха. Она вся стала предвкушением раскрытия тайны, той пресловутой натянутой тетивой или даже стрелой, положенной на эту тетиву. Карлос нашел в себе силы лишь изумленно покачать головой.

- Останься. Мы вернемся, - заверил он Хенью, после чего ожидающе обернулся к Младшей. – Мы можем идти? – В ответ ни звука, ни малейшего движения. – Там темно, я зажгу хотя бы спички.

- Не смей! – яростный окрик, бешенство в глазах – когда она успела стать такой одержимой? – Никакого огня.

- Мы не можем идти на ощупь, Младшая. Нужен свет.

- Свет будет, - ее красивые губы слегка изгибаются в улыбке, но глаза по-прежнему почти безумные – ее заботит даже не собственное возможное спасение, а сам факт раскрытой тайны…

Девушка сделала еще несколько шагов вперед, а потом показалось, что она наконец-то преодолела какую-то невидимую преграду – Карлос тоже почувствовал какую-то легкость, будто до этого ему приходилось прилагать немалые усилия, чтобы заставлять себя даже стоять. Темнота, казалось бы, должна была мгновенно сомкнуться за ними, стоило только войти в ее покои, но Младшая перехитрила и ее – Кастальенте с изумлением заметил слабое сияние от ее ладоней, с трудом, но освещавшее стены пещеры.

- Это место боится огня, - отрывисто пояснила Ле. – Я лишь собрала немного воды со стен у входа – меня удивило, почему летом на отвесном склоне этой горы образуется так много влаги, и, как видишь, мое удивление было вознаграждено.

- Ну, не зря же сплетничают, что ты колдунья, каких мир не видывал…

Шутка не удалась, и Карлос предпочел замолчать. Пещера больше не претендовала на свободу их передвижения, а стены внутри оказались на удивление сухими и теплыми, и это настораживало. Легенда, становящаяся явью, не спешила расставаться со своими тайнами.

Щеки коснулось что-то мягкое и тонкое – кусочек ткани или еще что-то, - и Кастальенте вздрогнул. В слабом свете магической воды трудно было разглядеть интерьер, но уже через несколько секунд прикосновение повторилось – на сей раз неведомое нечто задело неуверенно поднятые к лицу пальцы.

- Младшая, наверху что-то есть? – опасливо уточнил следователь, и тут же мысленно отругал себя за непоправимо большую долю страха в голосе. Ле, впрочем, на это внимания не обратила, а лишь подняла повыше ладони.

- Стены расходятся, скоро мы будем в самом Доме.

- То есть это было коридором?

Девушка вновь шутки не приняла, но шаги ее стали чуть более осторожными.

Свет появился внезапно – зеленоватое пульсирующее сияние шло как будто отовсюду, и определить его источник не представлялось возможным. Вот тебе и тайны, сеньор старший следователь, как на заказ. Но больше поражал не свет – здесь, в этом немалом помещении, стены были совершенно черными. Черными и живыми. Время от времени от общей массы отделялся маленький сгусток тумана, быстро взмахивал темными крыльями и взлетал наверх, к невидимому потолку. Стало жутко – так жутко, как может быть, только если ты пятилетний ребенок и тебе рассказали на ночь страшную и выглядящую правдоподобной историю.

- Bravo, - мужской голос раздался сзади, а казалось, будто наполнил он всю пещеру. Ле стремительно развернулась, в неверном зеленом свете и глаза ее казались зелеными и глубокими – хоть что-то оставалось еще в его, Карлоса, власти, хоть что-то он мог еще просчитать наперед. – Tú es que no se lo salta un gitana¹.

- Кто Вы? – Младшая равнодушна, как может быть равнодушен только непричастный, а вот Кастальенте отдал бы все на свете, лишь бы оказаться в другом месте.

- Me hablaron de ti. Ya hace mucho que te espero².

- ¡Vaya tesoro que han encontrado!³ – Карлос не понимал ни слова, но голос Леары менялся – в нем исчезала напряженность и пробивался смех. Видимо, это было хорошим знаком. – Мой спутник нас не понимает, сеньор, давайте все же перейдем на всеобщий.

Из темноты «коридора» вперед шагнул мужчина. Нельзя сказать, что он был красив – строгие, точеные черты лица при густых каштановых волосах, частично заплетенных в тонкие косички, вызывали скорее удивление несочетаемостью. К тому же мгновением позже выяснилось, что к концам этих самых косичек были прикреплены маленькие бубенчики. Есть все же что-то отчаянно шутовское в людях, позвякивающих при ходьбе, и, судя по насмешливому взгляду Младшей, она тоже так считала.

- Мое имя Эйрлис, если тебя это интересует, - мужчина вытянул руку к ближайшей стене, и на его пальцы тут же перелетела одна из темных бабочек. Название места стало понятным, природа его – только запутанней. - В этом месте я жду появления одного человека, но придет он еще нескоро, не в этом столетии. Дом Темных Бабочек был создан именно для него, но эта легенда сейчас вас не касается.

- А какая легенда касается сейчас нас? – на губах Младшей непонятная улыбка, а в глазах мужчины смех. Знатная бы из них вышла пара…

- Тебя терзает не проклятие, а ложь. Много старой лжи. Тебя пытались сдерживать, вот и рассказали о том, в чем не смыслят.

- То есть проблемы нет?

- Ну почему же? А к чему тогда уметь врать, когда есть талант говорить правду так, что в нее никто не верит?

- Но мы же верим в эту… ложь.

Мужчина мотнул головой, зазвенели бубенчики, бабочка рванула ввысь. Карлос же лишь понял, что ощущения опасности он больше не испытывает.

- Столетий пять назад это проклятие еще могло сойти за настоящую напасть, но сейчас от него не осталось и дуновения ветра.

- Карлос, нам нет смысла здесь задерживаться, - лицо Лиары на удивление спокойно и даже умиротворенно – от ее прошлого бешенства тоже ничего не осталось.

- Кто бы мог подумать, что женщины в состоянии мыслить? – насмешливо протянул непонятный Эйрлис, зеленый свет полыхнул немного ярче – что-то изменилось в восприятии Младшей, ей хорошо и истинно правильно, но почему же это ощущение его, Карлоса, никоим образом не затрагивает?..

- Сударь, вы меня оскорбляете…

- И как? Успешно?

Они смеются… Святая Феличе, они просто стоят и смеются! То ли они оба безумцы, то ли ты, сеньор старший следователь, подхватил эту заразу на входе в пещеру.

- Тебя ждут ужасные вести, - мужчина внезапно серьезен. – Но в твоих силах изменить довольно многое.

- Я уже давно и безуспешно борюсь с чем надо, а многое может подождать.

- Lo que fuere, sonará⁴.

Эйрлис исчез также незаметно, как и появился. Свет начал меркнуть, но выход из Дома был виден – коридора больше не было, полянку можно было увидеть, не сдвигаясь с места. Выходит, их путь был лишь проверкой. Только вот в выигрыше осталась лишь только Младшая. Ее спутники могли и не переживать. Остаться дома, закрыться на все замки и ждать, когда эта чертова упрямица вернется.

- Они задавали не те вопросы, сеньор. Они узнали правду. Они остались здесь.

Бесплотный голос где-то рядом с затылком, легкое прикосновение крыла бабочки к щеке. Они… люди, приходившие сюда раньше? Все это требовало досконального обдумывания, но разве Леара даст на это время?.. Нет, глупости, конечно нет.

- У меня есть ощущение, что все позади, - обрадовала спутников Хенья. Лошади мирно паслись в сторонке, лес расцвел некоторым подобием активности – где-то неподалеку чирикала птица, солнечный свет стал пробиваться на саму полянку, а почти рядом со входом в Дом появился ранее не замеченный кустик земляники. Идилличность картинки, впрочем, по-прежнему вызывала странный, неопределимый, необъяснимый и уже набивший оскомину страх.

- А у меня есть ощущение, что все еще только началось, сестра, - с немного кривоватой улыбкой ответила Младшая, нежно погладив своего Огонька по лоснящемуся боку. Она вновь сбросила маску своего бодрого настроения, став задумчивой, и расчетливый блеск в ее на сей раз зеленых глазах этому немало способствовал. Карлос мотнул головой – удивляться этим переменам уже попросту надоело.

- Полагаю, пояснений не последует, даже если я задам подходящий вопрос?

Леара ухмыльнулась сестре, чему-то кивнула и вскочила в седло – по всей видимости, ей либо срочно нужно было отсюда убраться, либо хотелось что-то проверить. По крайней мере, больше шансов воплотиться было у второго варианта: Ле не выглядела человеком, способным убежать, не поняв сути происходящего. А ведь она ее тоже не понимает…

Хенья недовольна. Она чувствует настроение Младшей, она вообще привыкла ее опекать, но ведь эту чертовку не удержишь… Интересно, как часто они ссорились из-за этого? Глупости, какие глупости лезут в голову!

- Сейчас мы вернемся к тому коню, - поведала спутникам Ле, она не выглядела больше одержимой, а пальцы ее не светились. Почему-то это казалось важным. – Ты пересядешь на него. Нет, Хенья, ты пересядешь! Без возражений. Потом мы с сеньором следователем свернем в сторону, а ты вернешься в город. Там тебе предстоит добраться до аббатства святой Феличе и незаметно оставить лошадь там. Нет, я не знаю как! Оставишь – и проваливай домой. Лучше спрячься, хотя вряд ли тебя будут искать. Ты нужна мне живой, слышишь?

От Младшей не тянуло безумием, но в горы? Одним? Отдав коня, взятого на всякий случай? Серьезно сомневаться в умственном равновесии этой сумасшедшей, видимо, стоило начать гораздо раньше…

Предполагалось, что Хенья встанет в позу и откажется двигаться с места, не получив объяснений, но, похоже, таким тоном Леара обычно говорила, когда не собиралась выслушивать пререкания. Впрочем, обиды в глазах темноволосой «сестры» не было, как не было раздражения во взгляде Младшей.

- Я верю тебе, - просто сказала девушка и взяла свою кобылку под уздцы. – Позже ты все мне расскажешь.

Таинственный Эйрлис, видимо, задался целью как можно быстрее выгнать их со своей территории – тропинка как будто стала шире и закончилась буквально через пару минут. Оставленная лошадь смирно перешагивала с ноги на ногу, ничем не выказывая беспокойства – значит, на самом деле магия этого места не была опасной, - и это вселяло какую-никакую, а уверенность. Карлос уже было повернулся, чтобы тепло попрощаться с Хеньей, пообещать ей обязательно вернуться, успокоить и всячески поддержать, но та молча отцепила от ветки поводья и вскочила в седло. Быстрый взгляд на Леару – нет, та тоже на «сестру» не смотрит. Как будто произошло что-то, что он, следователь, не заметил, хотя… такое очень трудно себе представить…

Младшая развернула коня и пустила его шагом – спешить ей, похоже, было некуда, а объяснять свои действия она не собиралась и оставшемуся спутнику. Какая роль ему отведена в этой пьесе абсурда, Карлос не понимал, но чувствовал, что все правильно. Проклятия у Ле нет, теперь она в этом уверена, теперь ее боль в сердце пройдет. Сейчас они завершат то, что начали, она вернется к графу, сыграет свадьбу, станет знатной доньей и позабудет о своем нечаянном помощнике. Он же придумает что-нибудь, чтобы отказаться от поисков и расследований, возьмет другое дело и, может, все-таки станет Младшим Верховным Дознавателем. Биться за эту упрямицу – глупо и безнадежно, да и что он может ей предложить? Ничего, кроме совместной тайны и одного случайного спасения. Графиня Монтеро, став таковой, наверняка не сможет остаться дикаркой, ей придется научиться носить тяжелые платья и, скорее всего, отрастить волосы до середины спины, как принято при дворе. Рядом со знатной госпожой простому следователю не место, а значит, больше они не увидятся.

«В радости и в скорби, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии...» Чушь.

В скорби? Нет, было бы взбешенное «Хватит ныть!», ведь пряник – это зло, от них приручаются и к ним привыкают, будет только кнут.

В бедности? Скорее разрыв, чем бедность. Леара снова ушла бы в разбой, а он покрывал бы разбойницу, всеми силами бы покрывал. Долго это, понятное дело, не продлится, и дикая Младшая в какую-нибудь ночь просто не вернется.

В болезни? Кастальенте еще помнил ту смесь ненависти и бешенства во взгляде, когда Ле скрутило перед ним. Больше такого она бы себе не позволила. Умирала бы, но смеялась. И вообще, слабаки не нужны…

Эта девушка не для него, как ни печально, - она ничья, да и кто сказал, что она вообще существует? Чья-то больная фантазия, воображение какого-нибудь мага сотворило ее, и, стоит ей скрыться за поворотом, как и не станет Леары. Затихнет ее смех, погаснет ее улыбка, закроются неистовые глаза…

- Карлос, - неуверенный голос пробился наконец к сознанию, лошадь наступила на камешек, вниз ринулась тоненькая полоска песка. Кастальенте с удивлением понял, что давно всматривается в темные, манящие глубины ущелья, а кони идут по самому краю, будто не видя пропасти рядом. Поднять голову потребовало почти нечеловеческих усилий.

- Карлос…

Всего в нескольких шагах отвесный склон – шершавые скалы, теплые и изредка покрытые какими-то куцыми кустиками. Подойди, прикоснись, и они примут тебя, впитают и…

- Я боюсь.

В голове что-то щелкнуло, сердце отчаянно забилось, а взгляд уже панически ищет опасно наклонившуюся в сторону ущелья Леару. В седле разбойница еще держалась, но сознания в ней явно оставалось намного меньше, чем в нем, Карлосе. Сжать коленями бока лошади, ухватить поводья буланого Огонька, оглянуться – и похолодеть, увидев другую пропасть, из которой, похоже, они и пришли. Тропы сзади не было, они как будто появились на самом краю прямо в движении, мысленно не сходя с лесной дороги. По всей видимости, Дом Темных Бабочек все-таки надежно хранил свои тайны, либо убивая своих гостей, либо заставляя их лишаться рассудка.

Кони беспокойства не выказывали, шли себе, будто и не было скал вокруг, манящей смертельной глубины и непонятной дороги. А, может, и впрямь не было их, ведь показалось же на минуту, что Младшая – чудесная, сказочная, живая Младшая – не существует. Эйрлис раскрывает тайны, а потом заставляет их забыть, просто некоторым удается спастись и запомнить хоть что-то. Святая Феличе, пусть все удастся. Ле еще не закончила то, что собиралась сделать.

- Мне вдруг показалось, что я бабочка, - подала голос пришедшая в себя и явно притихшая Леара. – Кто-то как будто нашептывал, что жизни мне дан лишь день, что на самом деле меня нет, что мое дело – выйти из тумана и исчезнуть где-то в вышине. И я – я! – этому верила…

Впереди сверкало солнце, и почему-то оно уже садилось, хотя еще не должно было и до зенита добраться. К тому же глаза отчетливо врали, что иногда видят зелень леса, а не темноту окружающих путников скал. Наваждение Эйрлиса исчезало с пробуждением памяти и сознания, и это вселяло надежду.

Когда пейзаж изменился, Карлос снова не заметил – видимо, моргнул, или же магия не знает времени. Они стояли на месте возле тропы, ведущей к Дому Темных Бабочек, будто и не сходили с нее ни на шаг, но Хеньи рядом явно не было – значит, какое-то время они все же пробыли во власти иллюзии.

- Что ж, испытание мы прошли, - голос Младшей больше не напоминал тот испуганный вздох, что вырвался у нее на краю ущелья, и в этом была особая, терпкая прелесть. В глубине души он, Карлос, все же хотел снова увидеть ее слабой и беззащитной, но, стоило этому желанию сбыться, как стало понятно – такие, как Леара, должны быть сильными. Всегда. Или хотя бы выглядеть таковыми. – Теперь нам будет позволено пройти дальше.

- Зачем?

Если она уже восстановила душевные силы, она махнет хвостом и фыркнет, но не объяснит, хотя попробовать в любом случае стоит.

- Я украла ключ у Эйрлиса, и, насколько мне помнится, в полумиле отсюда есть вторая тропинка в ту же сторону. Мне хочется проверить, не окажется ли там дверь.

Кастальенте устало кивнул – удивляться пропущенной краже не было сил. Тайны манят эту чертовку гораздо больше, чем собственное спасение. Спасение… ха, он же снова спас ее от гибели. Восьмой по счету. Проклятия и впрямь нет, только заметила ли сама Ле разницу?

- Сопротивление бесполезно, - раздался сзади трубный голос. – Сложите оружие.

Стража! Гвардейцы Его Величества, здесь, в лесу, за пределами города? Вот это уже больше похоже на бред… Говоривший поудобнее перехватывает арбалет, нацелившись в сторону Леары, и кивает кому-то за их спинами – похоже, за то время, пока они блуждали по лабиринту Эйрлиса, их успели окружить. Дюжина. Арбалетчики. Вокруг – только лес. Хенья? Граф Монтеро? Кто еще мог знать об их авантюре с Домом?..

- Сеньорита Леара, известная также как Младшая, Вас обвиняют во множественных грабежах и участии в убийствах, - голос стражника внушителен и непреклонен, а болт на тетиве отметает мысли о нелепом розыгрыше. - Сеньор Карлос Кастальенте, будучи пойман рядом с государственной преступницей при попытке побега, Вы приравниваетесь к ее сообщникам. Приказом Его Величества и лорда Верховного Дознавателя я обязан разоружить вас и доставить в королевскую тюрьму до дальнейшего расследования.

- Что?!

- Молодой человек, - по Младшей и не скажешь, что она стоит в окружении вооруженной стражи на волоске то ли смерти, то ли заключения, - меня уже допрашивали и вполне четко выяснили, что обознались. Я – невеста графа Монтеро и не поте…

- Граф Монтеро любезно сообщил лорду Ричмонду о Ваших планах, миледи. Сложите оружие.

Уловить едва заметное движение было почти невозможно, но Карлос успел увидеть, как Младшая без замаха посылает один из своих ножей в сторону главаря. Из седла было бы удивительно попасть точно в сердце, поэтому, когда стражник выпустил из рук арбалет и с шипением схватился за бок, Кастальенте не испытал никаких эмоций. Ле уже была на ногах – более того, второй кинжал уже несся к одному из задних в окружении. Раздался сдавленный вскрик, но тут же стало окончательно ясно, что уйти им не позволят – двое уже схватили Младшую, трое надвигались на коня, на котором все еще сидел, не в силах прийти в себя, сеньор следователь. Бывший.

Руки им скрутили очень быстро, но главарь гвардейцев, прижимая окровавленные пальцы к довольно глубоко задетому боку, все же успел взять себя в руки.

- Проклятье! – выругался он, почти с презрением глядя в глаза гордо вскинувшей голову Леары. Та лишь расхохоталась.

- Да что Вы говорите…

Его Величество Ричард Тринадцатый полагал, что полные плесени и крыс тюремные камеры – это лишь на самый крайний случай. Преступников в подобные помещения заключали крайне редко, однако для госпожи Леары и ее сообщника сделали почти исключение – влажность начала душить еще на первом уровне подземелий, на втором же почувствовалась близость подводных теплых источников. Да и камера выглядела больше как очень большая ниша, которую кто-то излишне старательный выбил в цельном камне. Впрочем, стены, как ни странно, были почти сухими.

Один из стражников, повинуясь чьему-то приказу, принес один табурет и ногой придвинул его к Леаре, будто опасаясь, что она нападет. Младшая прикрыла глаза и с едва заметным стоном присела на самый краешек – вид у нее и впрямь был болезненный, но держаться она намеревалась до конца.

- На допрос вас препроводят самое большее через полчаса, - посчитал необходимым доложить сменивший раненого главаря гвардеец. Смешно даже. Какая разница, если все кончено?..

- Мне может понадобиться лекарь, - губы у Ле синеватые даже в свете свечных фонарей в руках конвоя, и ее явно бьет озноб – странно, если учитывать царящую в подземелье удушающую жару.

- Мы пошлем за ближайшим врачом.

Правильно, пошлете, ведь вам приказано доставить нас живыми и по возможности здоровыми – какой толк от плененных разбойников, если они не сдадут своих же? Леара все верно рассчитала: когда приведут лекаря, стража откроет дверь, и у них будет шанс вырваться. Только бы ей не стало хуже за эти полчаса… Пронзительно заскрипела огромная дверь, в коридоре раздались команды – оставить двоих у входа, трое на верхний уровень, одного за искомым эскулапом. Карлос позволил себе вздохнуть и прислониться спиной к стене. Хорошо хоть фонарь оставили.

Молчание затягивалось, но как начать разговор?..

- Это все Эйрлис, - голос Ле не дрожит, он полон такого презрения, что невольно начинаешь пятиться. От мнимой болезни Младшей не осталось и следа.

- Он-то тут при чем?

- Понял, что я забрала ключ, и сделал так, чтобы нас схватили.

Леара поднялась со стула и прошлась из стороны в сторону – матово блеснул золотой пояс, звякнула цепочка. Младшая не носит колец, Младшая не любит бусы, Младшая предпочитает удлиненные вещи. Кто ж ее, такую, выдумал?

- Ты не слышала того несчастного? Он сказал, что граф твой нас сдал.

Уж лучше сказать это сразу, чем ходить вокруг да около – если Ле еще не осознала правду, ей нужно сделать это как можно скорее.

- Он солгал, и ему еще придется за это ответить. Клевета на особу высокой крови карается по закону – впрочем, тебе виднее. – Младшая не смотрела на него, она разглядывала стену, но было понятно, что она изо всех сил пытается убедить не его даже, а саму себя. – Настоящий виновник – Эйрлис, он колдун все-таки. Создал для нас иллюзию – сможет и одурманить стражу.

Не верит. Сама не верит.

- Ле, у тебя отобрали ключ. У тебя потребовали ключ его именем!

- Они его оклеветали – само собой, что и вещи, нужные Эйрлису, тоже повесят на Хайме.

Карлос помедлил. В словах Леары был резон, но какой-то однобокий, хотя ей не объяснишь. Выгораживать человека, которому она доверяла много лет, она будет яростно и со всей душой. Санта-Феличе, да что он, в самом деле?.. Говорили же, что быть с ней вежливой – все равно что танцевать с медведем: все равно ничего не получится, да еще и голову откусит.

Рывком развернуть и прижать к стене эту хрупкую упрямицу не составило труда – удивление же от того, что она тут же не вывернулась из захвата, прошло уже через мгновение. Она боялась. Боялась так, как еще никогда, наверное. И больше всего ее пугало, что его, Карлоса, слова могут оказаться правдой. Проклятье, она же, когда все прояснится, не будет убита горем, она будет в бешенстве… Не об этом ли говорила Хенья?

Девушка просто стояла, глядя в пустоту, и ей дела не было, что какой-то там следователь ее почти обнимает. Близко… да, непозволительно близко. Кастальенте немного отстранился, хоть и понимал, что это глупо: если Ле не ударила его сразу же, не сделает этого и позже.

- Ты прекрасно понимаешь, что Эйрлису от тебя скрывать нечего, а защитить свою дверь ему не сложно. Да мы же даже не знаем, есть ли она, эта грешная дверь! Ключ потребовал твой граф, а сначала он отправил нас его добыть. Откуда только он мог знать, что в Доме ты обязательно украдешь именно определенную вещь?

- Ключ был единственным, - голос Младшей всегда тих, но сейчас… ей больно, ей страшно, и как же странно видеть ее такой растерянной.

- Я его даже не заметил, а граф еще до начала всего этого абсурда знал, что ключ там есть. Более того, по всему выходит, что он отлично знает, что им открывается.

В голову лезли неуместные мысли о соблазнах, губах и утешении, но какое тут утешение…

- Я знаю его с детства, - прошептала Ле. Слез у нее не было, такие воительницы не рыдают, уткнувшись в плечо другу, но взгляд ее был устремлен куда-то вдаль, будто все еще удерживающего ее у стены Кастальенте попросту не было. – Он всегда был рядом и всегда был тайной, но не давал поводов усомниться ни разу. Я никогда не слышала, чтобы о нем говорили, а в Сан-Феличе нет разбойников, которых я не знаю.

- Значит, есть.

Карлос еще немного помедлил, но нежно коснуться щеки Младшей так и не решился – все-таки не та ситуация, не тот момент. Пришлось отвести глаза и пройтись до двери, за которой переминались с ноги на ногу двое гвардейцев. Там, за зарешеченным окошком, эти вояки их бы не остановили – подземелья за сотню лет использовались лишь пару раз, здесь даже регулярной охраны нет. Король настолько самоуверен, что позволил оставить на страже всего пять человек, когда речь идет о девушке, которая долгое время уходила от всякой погони?..

Раздались чьи-то голоса, звякнули ключи, кто-то тихо выругался. Привели врача? Или уже прошли обещанные полчаса? Как не вовремя все-таки, как не вовремя…

- Бесятся? – голос до отвращения знаком. Интересно, способна ли Леара драться без оружия?

- Шепчутся, - стражник позволил себе даже презрение. Надо же, какие мы смелые.

Взвизгнули ржавые петли, в камере стало немного светлее, и в очерченный новым фонарем круг вступил граф Хайме Монтеро. Он не был одет в так идущий к темным волосам костюм Крылатого, на зеленом камзоле не было богатой вышивки, но на груди тускло блестел тот самый ключ – витой, изогнутый, неправильный. Издевка, причем открытая – да, теперь это объяснимо.

- Что с сеньоритой?

Ле все еще сзади, у стены, надо обернуться и посмотреть. Отвечать наобум опасно – мало ли что эта чертовка может вытворить… Впрочем, Младшая просто сидела на корточках, бессильно прислонившись головой к камням – создавалось впечатление, что она сползла вниз, стоило ему, Карлосу, отойти. Игра? Или ей и впрямь так плохо? Это может создать проблемы – пробиться мимо стражников и уйти от погони с девицей на руках… нет, не получится.

- Странно, что Вы не замечали этого раньше, Ваша светлость. Она больна. Очень серьезно.

От слова «раньше» граф поморщился – похоже, в его планы не входит ставить собравшихся вояк в известность о своем личном знакомстве с пленниками. Впрочем, если он обыграл все, как случайно открывшиеся планы разбойницы и разбитое сердце, все это теряет смысл.

- Вот и хорошо… То есть весьма печально. – Хайме уверен в себе, эта скотина вообще наслаждается полученной властью. - Впрочем, это не имеет значения. Я опередил законника, чтобы предложить вам сделку – в конце концов, вы оказали мне большую услугу, к тому же я действительно питаю некоторую нежность к сеньорите Леаре.

Раздавшийся сзади шорох возвестил, что упомянутая сеньорита нашла в себе силы подняться и подойти ближе. Карлос почувствовал, что смотреть на нее не стоит, но, может, надо подыграть? Больные всегда нуждаются в заботе.

- Ты? Нежность? – голос у Младшей горький и хриплый до неузнаваемости, но для Хайме это, видимо, лишь очередной гарант того, что его бывшая невеста далеко не убежит. Как страшно сбываются мечты – даже не мечты, мысли!..

- Думай что хочешь, но я люблю тебя. Потому и пришел.

- Я учту, - Ле шепчет, ей тяжело держать себя в руках. Предательство всегда мерзко, а здесь еще и попытка загрести жар чужими руками. Какой же сволочью надо быть, чтобы пожертвовать собственной возлюбленной и «оказать ей услугу»?..

- Ты всегда считала меня драконом, а себя принцессой, запертой в башне. Я тебя отпустил. Но, разумеется, за все нужно платить.

Будь в ней силы, Младшая наверняка рассмеялась бы. Карлос поймал себя на мысли, что начинает серьезно верить в ее болезнь, – впрочем, с чего он вообще взял, что Леара здорова?

- С твоей точки зрения все выглядело так: принцесса грабит купцов и любит дразнить высший свет, а дракон смирно ожидает ее возвращения и ждет случая использовать все подручные средства ради получения собственной выгоды. А чем они занимались в башне… лучше умолчать.

- Да я позволю бросить в себя камнем, если прикасался к тебе! – Хайме вспыхнул – неужели Ле достала его болевую точку? Как глупо…

- Во сколько карат, Ваша светлость?

Теперь голос Леары холоден и почти равнодушен – в нем лишь капля вежливости, а хрипота прошла. То ли игра дала трещину, то ли Младшей лучше. Кто ее разберет…

- Я знал, что ты не согласишься отдать мне ключ, если достанешь его, но теперь я предлагаю тебе вспомнить о благоразумии. О твоем задержании знает только Ричмонд, с ним можно договориться, так что…

- Предлагаешь вернуться и все забыть.

Она не спрашивает. Нет, она слишком хорошо знает ответ.

Хайме первым заметил, что Ле начала оседать на пол, и успел ее подхватить, после чего с неожиданным отчаянием в голосе потребовал лекаря. Стражники за дверью, до того усиленно делавшие вид, что ничего не слышат, всем скопом бросились к выходу, а Карлос почувствовал, что всеобщая паника передалась и ему, заставляя выбежать в коридор. Раздавшийся следом стон теряющего сознание человека и звук быстро вынимаемого из ножен кинжала заставили обернуться, но мгновенно схватившая следователя за руку Младшая не дала ни мгновения на раздумья – побег был реализован в считанные секунды.

Стражники на лестнице не успели даже опомниться – двоих Леара, не оглядываясь, просто толкнула вниз, и, пока остальные с ужасом наблюдали за траекторией падения друзей, между беглецами и гвардейцами была уже солидная фора. Пробегая слабо освещенным туннелем верхнего уровня, Кастальенте мысленно поблагодарил святую Феличе за то, что в приставленном конвое не было арбалетчиков, - хотя Младшая благодарила бы не заступницу, а расчетливость его светлости, дававшего им шанс уйти с минимальными потерями.

Разумеется, ни Огонька, ни ставшей уже привычной кобылки на площади не было, зато недалеко от входа обнаружилось несколько оседланных лошадей – видимо, они принадлежали конному караулу. Город еще только начинал свою ночную жизнь, но тем лучше – погоне будет труднее найти двоих всадников, хотя не было похоже, что Ле собирается возвращаться в те места, где жила раньше.

Через несколько мостов стало ясно, что эта безумица рвется в направлении Дома Темных Бабочек. Проклятье, там-то она что забыла?..

- Младшая, остановись!

Мчаться в темноте через лес – не лучшая идея, да и переговорить все-таки стоит. Потом может оказаться безвозвратно поздно.

Леара нехотя придержала поводья, переводя лошадь на шаг. Карлос последовал ее примеру, про себя отметив, что доставшийся ему конь не только тугоузд, но и туповат – реагировать на команды сразу же он и не собирался.

Соскочить на землю, помочь спуститься Младшей – и только тогда позволить себе ее поцеловать.

- Умеешь же ты пугать…

Ле смотрит удивленно, но из объятий не вырывается, и оттого только сильнее хочется ее обнять. Санта-Феличе, да за такую и жизнь отдать не грех!

- Ну-ка убери это с лица, - голос Младшей не дрожит, и в нем бьется смех – диссонансом по сердцу, но как же чудесно.

- Что?

- Выражение безмерного обожания, сеньор следователь.

Смеяться нет сил, удается лишь фыркнуть и прижать к себе это хрупкое, непостижимое существо. Он долго этого ждал. Он дождался.

- Надо добраться до Эйрлиса. Я чувствую, что должна вернуть ему ключ до полуночи.

- Вот так просто? И даже не бросишься проверять, от чего он?

Леара хмыкнула и отвела взгляд.

- Этого хотел бы Хайме, а он знает, где находится дверь. Там он и будет искать, а эту ночь мы проведем в Доме Темных Бабочек, туда он не сунется. Уверена, Эйрлис, вновь обретя свое сокровище и разжившись моими извинениями, не откажет нам в такой малости.

Карлос хотел сказать еще что-то, что вертелось на языке, но Ле подняла свои неистово карие глаза. Этого оказалось достаточно, чтобы прежнему миру Карлоса Кастальенте пришел конец. А она просто смеялась.

Металл рукоятки кинжала привычно холодит ладонь, в этом есть особая прелесть. Два оконных проема по карнизу, единым движением «сбросить» себя на балкон нижнего этажа. Двери не заперты – зачем, ведь лето. Темноволосый человек уже спит, хотя свеча еще только догорает – читал или размышлял и заснул.

Спящим он кажется, разумеется, беспомощным и невинным, но это чудовище украло у нее право мести. Давно украло. Она рассматривала этого человека два долгих года, узнавала все возможное и дергала за все предоставленные ниточки – он чист. Нет зацепок, но это он.

Это он убил мерзавца, когда единственное, о чем она мечтала, было самолично уничтожить предателя. Это он не дал ей возможность доводить его светлость до белого каления, оставляя знаки и не попадаясь в расставленные ловушки. Это он постоянно маячил рядом и не находился с ней наедине больше трех минут. Тайна дразнила, притягивала, лишала разума. Карлосу хорошо – он может все разумно объяснить и поверить, только понять не значит простить.

Месть за месть – банально. Но играть с этим человеком… непостижимо. Нужен случай, и случай будет. Скоро. Совсем скоро. Ведь Эйрлис, помогая воровке вернуться ко двору, говорил что-то о серых глазах, огне, синем плаще и сердце мужчины. Нужен случай, иначе игра не стоит свеч.

Она понимала, что одержима, что каждая мысль – на выдохе, но ведь это танец.

Танец, призванный разрушить жизнь человека.

Младшая усмехнулась и провела рукой в воздухе, будто погладив спящего по черным волосам. Игра, сеньор Иржи. Это лишь игра.

Трижды кукушка, ветер обнимает листья деревьев.

Пора, Крылатая, тебя ждут.

И время ждет.